Жизнь без шума и боли - Татьяна Замировская Страница 8

Книгу Жизнь без шума и боли - Татьяна Замировская читаем онлайн бесплатно полную версию! Чтобы начать читать не надо регистрации. Напомним, что читать онлайн вы можете не только на компьютере, но и на андроид (Android), iPhone и iPad. Приятного чтения!

Жизнь без шума и боли - Татьяна Замировская читать онлайн бесплатно

Жизнь без шума и боли - Татьяна Замировская - читать книгу онлайн бесплатно, автор Татьяна Замировская

«Страницы его жизни кружат над городом, – думал Вова. – Улетай, улетай, глупая Славина жизнь, навсегда от меня». Эпоха Славы заканчивалась, холодный ветер вырывал пропитанные копотью страницы из прорезиненных рук. Вова не мог плакать внутрь своего пожарного костюма, но ощущение непоправимой конечности хрупких, околосмертных отношений его со Славой разрушало его изнутри – и каждый день боль была в принципе нестерпимой.

– Да, все нормально, работаю, вынес! – бодро рапортовал он в очередной прохладный мобильник, растирая снегом оранжевые волдыри на Славиных висках. – Да нет, как обычно, мертвый! Как дитя малое! Не успел, разумеется! Я уверен, завтра получится!

Но завтра не получалось. Вова даже всерьез подумывал бросить работу, уехать в какой-нибудь лес и строчить там вечерами роман под названием «Завтра никогда не получится» (ему нравилось название), но зарплата была очень хорошей, тяжело было отказаться. К тому же, как он потом понял, ничего и не должно было получиться – работа состояла исключительно в спасании, но не в спасении, по сути ведь никто и никого не может спасти.

Зима заканчивалась, работа становилась все более и более скучной: горящий дом, пожар в библиотеке (интересно было только в первые два раза, потом Вова уже откровенно халтурил, даже проводил эксперименты: сколько, например, энциклопедических статей на букву «М» он успеет прочитать до момента полного, идеального прогорания Славы насквозь), шаровая молния в загородном домике, воспламенение поезда «Франкфурт-на-Одере – Варшава-Всходня» (что Слава делал в том поезде, Вова так и не понял; он вообще ни разу не видел Славу живым, ничего не знал ни о его образе жизни, ни о его занятиях или увлечениях), дачный камин, дачный камин, дачный камин.

На одиннадцатом дачном камине, впрочем, что-то сдвинулось с мертвой точки – точнее, с нее сдвинулся сам Слава. Именно в этот день, очевидно в силу привычки (сюжет «дачный камин» становился чересчур однообразным – приехать на дачу на тихой, первой утренней электричке, застать празднично догорающий дом, вбежать по рассыпающейся под ногами лестнице на чердак, обнаружить там Славу, спящего на диване в обнимку с гитарой, вынести его по другой, витой металлической лестнице, оставляющей ожоги на подошвах, положить на снег, сделать контрольный звонок, аккуратно залепить запекшиеся глаза снежками, иногда сделать снежную куклу и, например, помочиться на нее – но это не всегда обязательно), Вова явился на работу (здесь: дачный домик, ибо местом работы, согласно контракту, было расположение любого рода катастрофы, подразумевающей Славу в своем эпицентре) на сорок минут раньше – слишком быстрый шаг, сократил путь через лес, не пользовался картой.

Вова вынес Славу из огня, положил его на снег. Слава не дышал, но немножко хрипел грудью и животом. Вова положил на Славину грудь ладонь и нажал несколько раз. Зазвонил телефон. Вова зажмурился, разжал Славины челюсти, вдохнул в Славу что-то из своих личных опасений – до предела, чтобы ощутить эластичное сопротивление черноватых Славиных легких. Слава закашлялся, сел на снегу, зачерпнул его рукой, начал жевать. Потом его стошнило снегом на снег. Телефон не прекращал звонить. У Славы было бледное, тонкое лицо с нарочитой, старательной щетиной, мокрые волосы прилипли к вискам, шея его то раздувалась, как капюшон, то исчезала вовсе – и между головой и плечами можно было разглядеть утреннюю полоску туманного, почти мартовского леса.

– Какого черта? – спросил Вова. Телефон звонил уже какой-то другой мелодией – кажется, вначале это был Вивальди, теперь это был Стравинский, «Весна священная».

Слава посмотрел на него с благодарностью, его снова вырвало – теперь уже не снегом, а чем-то коричневатым.

Телефон взялся за классику двадцатого века – Шнитке, Шёнберг, Шостакович. Видимо, звонил кто-то на букву «Ш».

Вова брезгливо опрокинул Славу на снег, вынул из его кармана мобильник:

– Шеф? Тут непредвиденная ситуация какая-то. Похоже, я его спас. Что мне делать дальше?.. Ну да, плоховато… Кашляет, угу… Тошнит, разумеется, а как же еще?.. Нет, не желтое пока что… В смысле? Это как – уволен? То есть уже совсем?.. Ну да, то есть да… Контракт – что?..

Оказалось, что раз Слава наконец-то спасен, в Вовиной работе больше нет смысла: она выполнена полностью. Вове выразили благодарность, пообещали начислить премию, еще попросили немножко прибрать в лесу, забросать снегом там, где Слава напакостил.

Он довел спотыкающегося и полубеспамятного Славу до дома, бросил его на пороге и ушел на станцию.

Первое время не мог поверить – каждое утро приезжал туда, но нет – дом не горел, Слава мирно спал, иногда не один: приводил друзей, подруг, устраивал вечеринки какие-то. Пару раз Вова даже входил в тихий сонный дом, расталкивал Славу, приподнимал за костлявые плечи, говорил сбивчиво: «Проснись, ведь это я тебя спас, когда дом твой горел, а ты совсем один, всеми брошенный, спал на чердаке, помнишь?» Слава просыпался, бубнил: «Нет, не помню, дом никогда не горел, ты что, все в порядке, что за ерунда, а на чердаке я никогда в жизни не спал, не имею такой привычки, а ты кто вообще такой?»

«Никто, теперь никто», – грустно качал головой Вова, отпускал Славины плечи (тот с возмущенным лепетом падал затылком в подушку), поправлял сбившееся одеяло, иногда гладил его смешные, мокроватые волосы.

Вова был уверен, что когда-нибудь найдет в себе достаточно сил для того, чтобы перестать туда ездить, как-то распрощаться с этим всем навсегда с такой же парадоксальной болью и легкостью, с которой раньше делал это каждый день. «В конце концов, – иногда говорил он себе, – ведь именно на этой работе я получил достаточно денег, чтобы до конца дней жить в свое удовольствие и заниматься какой-нибудь ерундой».

Увы, теперь он отчетливо понимал, какой именно ерундой будет заниматься.

Упырь

Уши упыря были ласково-перепончатыми, похожими на бумажные стены осиного гнезда. Он клацал алмазными сводами зубов, норовил выпрыгнуть из мусорного ведра, несмотря на то что Валя и Саша прижимали его бугристую голову огромной глянцевой крышкой из-под чана, в котором мама варила белье. Упырь плевался белой хрящеватой слюной, похожей на иней. Валя боялась, что он поцарапает когтями крышку и мама что-то заподозрит. В особенности неприятно будет, если она заподозрит, что в ее отсутствие Валя привела домой Сашу.

Валина мама была очень набожной. В ее комнате в углу висела Божья Матерь с пустыми синими очами, мать что-то шептала ей по вечерам, запрещала Вале приводить домой мальчиков, ее пальцы всегда слегка кровоточили, обои в ее комнате были белыми.

А теперь еще и этот упырь.

Валя выпрямилась, взяла с полки железный пестик для орехов и, когда упырь в очередной раз высунул морщинистую морду из ведра, врезала ему по тому месту, где, как ей показалось, могла быть переносица.

Упырь зашипел, забил беспорядочно хрупкими пружинящими крыльями, начал безостановочно свистеть, как птица. Потом он затих и укоризненно впился в неосторожно подставленный Сашин палец.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы

Comments

    Ничего не найдено.