Американский пирог - Майкл Ли Уэст Страница 8

Я приподняла голову. Где-то высоко, среди деревьев, замаячили огни. Этот свет шел либо из потустороннего мира, либо от фонарей железнодорожников, прочесывавших туман. Поезд Луисвилл — Нашвилл ходит через Таллулу каждую ночь, и, видно, он-то меня и сбил. Н-да, где поезда, там, как правило, и мужчины, а вид у меня был самый неподходящий. Я попыталась оправить свитер, который задрался к самым подмышкам. При этом, потянувшись, я случайно шевельнула ногой, и от боли у меня брызнули слезы. Уж лучше ею не двигать! Обычно без свежего педикюра я свои ноги вообще никому не показываю. Мой девиз: «Если ты не при параде, мужчина не должен тебя видеть» или «Встречай их во всеоружии». Не могу, правда, сказать, что от девиза есть толк. Мужчины все равно появляются и уносятся прочь, словно ночные поезда, а я остаюсь в полной прострации, старясь осознать, что же со мной произошло.

Огни сновали туда-сюда на фоне ночного неба. Я не понимала, кто включил эту иллюминацию, но искренне надеялась, что не зеленые человечки из летающих тарелок, готовые уволочь меня куда глаза глядят, хоть на планету Плутон. (Потом бы я каламбурила: «Плут он, этот ваш Плутон».) Но за огнями послышались мужские голоса, такие родные и грубые, что я чуть не расплакалась. И разыскивали они именно меня: было слышно, как один из них твердит, что жертва где-то здесь.

Где-то вдали завыла сирена, и я поняла, что это за мной. Давно пора: у меня уже дрожало все тело, и, будь здесь радиоприемник, я бы отлично отбивала ритм для «Айрон баттерфлай». Я знала, что служба спасения привозит на места аварий черные мешки для мусора, чтобы спрятать в них оторванные конечности и не доводить до рвоты ни в чем неповинных свидетелей. Теперь эти спасатели, наверное, думали: «Черт побери, автокатастрофа. Да, зря я съел эту свиную котлетку». «Эй, ребята, — ответила бы я им, — сами виноваты! В субботний вечер куда разумнее работать натощак, и дурак бы догадался!» По выходным в Таллуле ох как беспокойно: пьют, курят травку и несутся на поиски любви в самые неподходящие места. Черт, я ж, наверное, знакома с половиной спасательной бригады. (По правде говоря, девяносто процентов этой службы уже побывало у меня в постели.) А теперь эти спасатели рыщут в темноте, чтобы упаковать мои останки в мусорный мешок и отвезти их на чинные похороны, что устроит для меня Элинор.

Должно быть, на какое-то время я вырубилась. А очухавшись, решила, что парю в воздухе, двигаясь по длинному белому тоннелю. Надо мной был потолок со звукоизоляцией: в таких на квадратный дюйм поверхности приходится по пятьдесят закрытых металлической решеткой дырочек. Да, космический корабль могли бы отделать и получше, но не мне им это объяснять. В конце концов я очутилась в какой-то комнате, где меня окружили несколько человек. Вроде бы не зеленых. Попадались самые разные цвета — светлые волосы, темные волосы, розовые щеки, серые глаза. Двое были бородатые. Еще двое походили на мужеподобных лесбиянок, хотя, может быть, мне просто показалось. В ушах у еще двоих были сережки. И все они были в белом. Поэтому я сказала себе: «Вот что, подруга, этому должно быть рациональное объяснение. Либо они — медработники, либо ангелы». Правда, в недавней серии «Секретных материалов» пришельцы-людоеды носили именно белые шелковые комбинезоны и по ним-то и узнавали друг друга. В целом вся эта история напомнила мне тот момент в «Волшебнике изумрудного города», когда домик Элли падает на старуху Гингему. (Надо сказать, это весьма болезненный фокус!) Только меня после приземления окружили не жевуны, а какие-то призраки в саванах.

Что за несправедливость!

— Только не надо волноваться, мисс, — сказал один из призраков и принялся поправлять простыню у меня на ноге.

Обычно так говорят, поигрывая пистолетом и одновременно отбирая у вас кошелек; но это привидение казалось вполне безобидным. Я догадалась, что им, видимо, придется разрезать мои джинсы; а это были фирменные «Ливайс», купленные на распродаже у Сисси Олсап. Теперь, когда она перестала быть шлюхой и вышла замуж за доктора, денег у нее навалом и ее распродажи стали лучшими в городе.

Знай я наперед, что угожу в больницу, непременно надела бы свое коротенькое ярко-синее платье, то самое, что купила в «Гудвилле» за пять долларов. Да, оно просто вызывающе короткое, но ведь я уже так давно страдаю от дефицита внимания — день или два (зеленоглазый ковбой в «Старлайте» не в счет). Подумав о нем, я тут же вспомнила, что мне необходим собственный дом. Или хотя бы просторный автоприцеп. Мне просто осточертело жить среди маминых столов с откидными досками, стульев розового дерева и кружевных салфеток, которые периодически приходится утюжить. Элинор зовет все это антиквариатом. Если у меня когда-нибудь будет собственный угол, я наконец-то обставлю его по-своему. Съезжу в Нашвилл, в лучший магазин импортной мебели, и накуплю там плетеных стульев. Еще я раздобуду пуфик, а на все окна повешу деревянные жалюзи. По ночам у меня будут гореть крохотные белые свечки, и я, включив магнитофон, буду слушать песни Брюса Спрингстина о любви и тоннелях. Бог весть когда на все это у меня будут деньги.

Еще один призрак начал выжимать жидкость из прозрачного пластикового пакета, похожего на те, что показывают по ТВ. О врачебной халатности я знаю очень много, спасибо сериалам «Скорая помощь» и «Надежда Чикаго». Жаль только, что никто из присутствующих и в подметки не годился Джорджу Клуни.

— Подключите ее к монитору, — закричал кто-то из них. Лица я не видела, так что это мог быть кто угодно, хоть Господь Бог. При этой мысли я слегка оторопела. Если он читал мои мысли, со мной покончено раз и навсегда, баста. Он отошлет меня прямо в ад или заставит впасть в кому.

— Кровь на общий анализ и на биохимию, компьютерный мониторинг, — распоряжался он, — УЗИ почек и общую рентгенограмму позвоночника.

Я понятия не имела, что это значило; просто бессмысленный набор слов. Ребята в саванах нависли надо мной и попросили держаться. Я решила попробовать, хотя было бы куда приятнее закрыть глаза и прикорнуть. Мои мысли неслись со скоростью метеоров или ночных поездов. От всего этого я порядком обалдела. Да и кто бы не обалдел?! Ведь, если я все-таки на небесах, почему мужчины-ангелы так похожи на трансвеститов? А может, это все же инопланетяне? Незеленые инопланетяне, уносящие меня в своем скоростном НЛО на межгалактическую групповуху. Вот это был бы номер — просто умора! Но что бы это ни было — жизнь, смерть или фантастика, мне было мягко, боль ушла, а на туго накрахмаленных простынях виднелся штамп; ТМС. Означать этот штамп мог все что угодно, от «Таллульская медицинская служба» до «Ты мертва, сучка!».

Я очень надеялась, что скоро проснусь. Будет прохладное солнечное утро. За скромным завтраком с колбасками, яичницей и посыпанным сорго печеньем я расскажу Минерве и Элинор о своем сне: как меня сбил поезд Луисвилл — Нашвилл, а потом спасала целая орава призраков в белых саванах. «Причем сон был таким реальным, — скажу им я, — честное слово!»