Золотая ослица - Елена Черникова Страница 8

...Итак, крутилась пустая бутылочка, дети целовались до распухших губ.

Героиня нашего повествования участвовала в бутылочке на всю катушку, но это не очень-то решало проблему размораживания. Поначалу ей казалось, что прикоснись хоть кто благожелательными губами к ее губам, - и мир внезапно озарится ее присутствием. Вот не было, не было - и появилась. И все тут же заметили ее и упали в обморок от восторга. И чуть-чуть от досады: как же мы-де раньше не замечали, какая она прелестная, привлекательная, женственная, общительная, повелительная, умелая, готовая к любви более чем. И любимый Н наконец повернется к ней лицом, удивится, всплеснет руками, схватит в охапку и прижмет к сердцу, шепча уговоры немедленно лечь в постель. Н не играл ни в какие бутылочки, он сидел дома и прилежно учился. Его глаза смотрели твердо в книгу, на учителя, в светлое будущее. Это был суперкрепкий орешек. Но она любила его целиком и полностью. В нем не было недостатков, одни достоинства, причем серьезные: виртуозный ум, точный юмор, рост, вес, цвет, возраст...

Отец давно подсказал Ли эту в меру циничную формулу про рост, вес, цвет, возраст. Она плохо слушала. Она решила, что это в его взрослом, для нее недосягаемо взрослом мире - так можно шутить, оглядывая баб. Перенести это на Н она не смогла. Она не понимала, как может он не видеть ее. А ведь Н был единственный мужчина на свете, кому она действительно была готова отдаться когда он пожелает, а в мыслях ее это уже столько раз произошло со всеми подробностями, что грезы почти вышли на форму. Она позвонила ему как-то раз и пригласила прогуляться. Ах, нет, нет, она выразилась иначе: нам, мне очень нужно поговорить с тобой. Он пунктуально пришел. Она призналась ему в любви, но так скучно, занудно, болезненно, надрывно, что он стерпел это лишь в силу воспитания и обстановки: дело было на улице.

Вероятность обнять его и впустить внутрь тела отодвинулась на века. Ли свободно крутила мозги кому ни попадя, но все ее уловки расшибались о каменную стену Н. Это стало бедой. Она начала всерьез ненавидеть свою формальную девственность. Она решила расстаться с ней как можно скорее. Н все видел и чувствовал. Вместе со всей школой. Все прекрасно все видели. Но вместо спецкурса "Как быстро и без хлопот расстаться с девственностью" в девятом классе была начальная военная подготовка. Стрельба в тире. Разобрать и собрать автомат Калашникова на скорость. Нацепить противогаз и подышать.

Ли приползала домой зеленая. Делала уроки, как заведенная. Играла на пианино. Отработав обязательную программу, включала проигрыватель и слушала Второй концерт Рахманинова по десять-двадцать-сто раз. Изнывая от горя, уходила гулять с друзьями и играть в бутылочку до распухших губ. Видение: ее губы устраиваются внутри его губ, ее руки гладят его плечи, спину, ноги, ее ноги распадаются навстречу его члену и так далее, - это видение преследовало Ли непрерывно, ежедневно, обрастая подробностями вкуса, запаха, все новых невысказанных слов нежности. От этого мерзавца - в отличие от прочих мальчишек-одноклассников - никогда не пахло ни потом, ни грязью. Он был чист, причесан. Позже - выбрит. Всегда умен. Как новенький компьютер, запрограммированный на удачу во всем.

Как-то раз в школу поступили билеты на "Грозу". Можно было пойти всем классом - в последний день осенних каникул. Судьба вручила Ли билет в кресло, соседствующее с креслом Н. Предстояло два часа блаженства: сидеть рядом с ним. В театре. Можно даже поговорить немного. Счастье плыло в руки.

За неделю до спектакля у нее заболело что-то в животе, справа. Потом кольнуло слева. Потом стало колоть регулярно, и она почему-то сказала себе: аппендицит. Она мучалась и терпела шесть дней, класс пошел в театр, она высидела рядом с Н два часа, не видя ни сцены, ни себя, короче - не щадя живота своего в прямом смысле слова, - потом поплелась домой по ноябрьскому гололеду, два добрых влюбленных в нее одноклассника под руки дотащили ее, сдали бабушке и вызвали "Скорую помощь".