Стальное лето - Сильвия Аваллоне Страница 8

Ровно в два Анна позвонила в дверь квартиры, где проживала семья Морганти.

Мать Франчески приоткрыла дверь — ровно настолько, чтобы разглядеть, кто стоит на площадке.

— Здравствуйте. Франческа готова или еще ест?

Тонкими пальцами Роза теребила дверную цепочку, не решаясь ее снять. Почему-то она не решалась смотреть в глаза Анне.

— Я могу попозже зайти, — сказала девочка. Ей казалось, что Роза хочет загородить не только проход, но и обзор.

Анна никогда не переступала порог этой квартиры. Она дружила с Франческой с самого рождения, но ни разу не была у нее в гостях.

Хотя света было мало, девочка заметила, что у Розы что-то не так с лицом: по щеке, под влажным, угольно-черным глазом, разливалась лиловая тень.

— Сегодня Франческа не пойдет на море.

— Почему?

Роза вздрогнула от ее вопроса. Девчонка в купальнике, в босоножках на высоченной платформе, с кучей заколок в темных волосах, с губами, намазанными ароматным клубничным блеском, с сеткой для ловли морских собачек в руке, с рюкзачком, набитым тюбиками крема, и полотенцем через плечо казалась ей пришелицей из другого мира. Мира, в котором по праву должна была жить и ее дочь. Обезоруженная, Роза сказала с виноватой улыбкой:

— Она плохо себя чувствует, пусть лучше дома посидит.

— Но ведь лето на дворе! Что с ней такое? — не отступала Анна — так просто ее не проведешь.

— Приходи завтра. Завтра Франческе будет гораздо лучше.

Из квартиры не доносилось ни звука, даже телевизор не работал.

По тому, как Анна поджала губы, Роза поняла, что девчушка обо всем догадывается.

— Обещаю, завтра она придет, — отрезала женщина и захлопнула дверь. Дело не в обещании, подумала она, просто нужно восстановить справедливость. Как только этот монстр уйдет, она поговорит с дочерью. Скажет ей, что она тоже может гулять и развлекаться, как и все ее подружки. Хватит, натерпелись. Сама она возьмет себя в руки, найдет работу и заявит на мужа в полицию. Точно — и потребует развода.

Франческа должна понять, что единственная проблема — это работа. Ей, Розе, надо найти работу, чтобы у них были деньги. Она ненавидит своего супруга и больше не даст ему творить это безобразие.

Анна пару минут постояла перед закрытой дверью. В оцепенении. Как кошка, которую внезапно ослепили светом автомобильных фар.

Что же теперь делать? На море идти не хочется… Чертов бабуин, врезать бы ему как следует! Зачем вообще нужны отцы?

За дверью по-прежнему тишина.

Девочка спустилась во двор, со всех сил пнула камешек, швырнула рюкзачок на землю и уселась на полуразвалившуюся скамейку.

С места не сдвинусь, пока не выйдет Франческа.

Неподалеку старушки увлеченно играли в карты, попутно обсуждая последнюю серию «Инспектора Деррика». Анна смерила их ненавидящим взглядом.

Звонить в дверь не имело смысла. Достаточно было взглянуть на эту женщину, чтобы все понять. И про тумаки, и про все прочее. Девочка сжала пальцы. Ей хотелось что-то сделать, например взобраться по водосточной трубе к окну Франчески, но этот монстр, отец подруги, наводил на нее ужас.

Анна принялась рассматривать дома, загораживающие вид на соседние кварталы. Ей нравилось подмечать детали. На подоконниках было полно всякого разного хлама: засохшие растения, только что вымытые кастрюли, ботинки, выставленные сушиться. Моря отсюда не видать, вместо него в глаза бросаются куски облупившейся штукатурки и ржавые прутья, как когти, выступающие из бетонных столбов.

Мама ей объясняла, что в обществе существуют два класса. Они борются друг с другом, потому что класс проходимцев и бездельников угнетает хороший, работящий класс. Так, по маминым словам, устроен мир. Мама поддерживает партию Коммунистического возрождения. За эту партию на выборах проголосовали всего пять процентов населения, поэтому Алессио называл мать неудачницей. У отца Анны были другие кумиры — Аль Капоне и герои «Крестного отца» Фрэнсиса Форда Копполы. Ее брат был членом Федерации рабочих-металлургов, но голосовал за Берлускони, потому что «он-то уж точно не неудачник».

Солнце пекло, но Анна и не думала уходить со двора. Это был ее мир. Опять прошла Эмма с огромным животом: в шестнадцать лет она поспешно выскочила замуж за восемнадцатилетнего Марио. В день их свадьбы все жители квартала гуляли, накупив чипсов, кока-колы и конфетти, — как в школе, когда отмечают чей-то день рождения.

Она вдруг подумала, что не доверяет ни словам матери, ни словечкам брата, ни бредням отца, — это уж точно. Она верит в свой двор — и точка. Верит вот в эти балки, столбы и вот в этот потрескавшийся бетон. Ей нравится структура этих домов-коробок, чьи окна напоминают погребальные ниши. И она не завидует тем, кто живет в центре или на прибрежных виллах: глупо завидовать, ведь она никого там не знает.