Бураттини. Фашизм прошел - Михаил Елизаров Страница 8
Бураттини. Фашизм прошел - Михаил Елизаров читать онлайн бесплатно
«Я, конечно, всех умней, дом я строю из камней». «Каменщик» Наф-Наф строит не только крепость, а еще и temple.
«Никакой на свете зверь, хитрый зверь, страшный зверь, не ворвется в эту дверь!» – «Это он про какого зверя?» – спрашивают Ниф-Ниф и Нуф-Нуф. «Это я про волка», – отвечает Наф-Наф.
В средневековой христианской символике «волк» – погубитель паствы. Символического «волка» отличали свирепость, хитрость и жадность. Таким роковым «волком-погубителем» для тамплиеров стала государственная машина Франции. Филипп Красивый, заручившись поддержкой папы Климента V, провел стремительную карательную операцию по «раскулачиванию» ордена. Стремясь придать этому произволу легитимность, Филипп организовал показательные суды над тамплиерами. Аресты производились именем инквизиции. Тамплиерам предъявили обвинения в отречении от Иисуса Христа, в поклонении идолу Бафомету (вероятно, преображенный пытками «Магомет», поскольку демонология Бафомета не знала), в гомосексуальных оргиях и прочих духовных и плотских грехах.
Великий магистр Жак де Моле погиб на костре. Орден был распущен, владения тамплиеров перешли в собственность короля. Часть имущества отошла ордену госпитальеров. Германские храмовники образовали тевтонский орден, португальские – орден рыцарей Христа. Убежище на государственном уровне тамплиерам предоставила Англия и Шотландия. Так «каменщики» оказались на Альбионе.
Итак, «волк» – это государственная репрессивная машина, действующая по особым правилам, то есть «по закону». Не случайно волк в сказке дует на домики Ниф-Нифа, Нуф-Нуфа и Наф-Нафа. Волк скован правилами. Он, к примеру, не может домик поджечь или просто разломать. (Само по себе «выдыхание» ассоциируется с речью или приговором, разрушительность которого зиждется на «ураганной» клевете. Те же тамплиеры были оболганы инквизицией.) «Соломенные» темплы поросят оказались слабы перед «законом», поэтому пали.
Кстати, сам образ поросенка не настолько уж и комичен. Достаточно вспомнить, что лесной поросенок – это будущий «вепрь», который как геральдический символ в Средневековье обозначал мужественного воина, стойко противостоящего врагу и не склонного к отступлению. Черты «вепря» – свирепость и смелость: достаточно вспомнить, что белая кабанья голова являлась нагрудной эмблемой Ричарда III.
Ниф-Ниф и Нуф-Нуф бегут из своих разоренных «темплей» под защиту каменных стен масонства – к Наф-Нафу. Как ни старается волк, но силы его легких не хватает. Закон бессилен. Волк хитрит и пытается проникнуть в масонский temple через дымоход, то есть нечестно, в обход закона. До этого волк, накинув овечью шкуру (волк в овечьей шкуре – библейская аллюзия), пытался обманом проникнуть в домик Нуф-Нуфа.
Наф-Наф разгадывает коварный план волка, пытающегося тайком внедриться к масонам. Осквернителя (государство) ждет котел с кипящей водой.
Одним из известных символов масонства является также пирамида с оком внутри – Лучезарная Дельта (сказка о поросятах постоянно обыгрывает «тройки» и «треугольники»: трое поросят строят три дома, затем они втроем поселяются в третьем доме). Камин – это и есть усеченная пирамида. Котел, в который угодил волк, – всевидящее око масонов. Враг, пытавшийся проникнуть в святая святых, обнаружен и уничтожен. Сварен и съеден. Только это уже не михалковская сказка, а английский, ну, или масонский фольклор…
«Снежная Королева» – трогательная добрая сказка-притча. Девочка Герда ищет своего названного брата Кая. Мальчика унесла Снежная Королева. После тяжких мытарств Герда находит брата во дворце Королевы. Слезами Герде удается растопить лед сердца Кая, он снова становится прежним. Уже взрослыми Кай и Герда возвращаются домой – таков сюжет.
Вся эта сказочная история имеет серьезную религиозную подоплеку. В «Снежной Королеве» разворачивается протестантский поединок с гностическим мифом.
В Европе первой половины XIX века процветал оккультизм. Повсюду появлялись теософские кружки, подогревался интерес к спиритизму, алхимии. Один за другим в печать выплескивались различные эзотерические трактаты, как подлинные, так и поддельные. Одним словом, все то, что в Средневековье было интеллектуальной забавой правящего класса, сделалось достоянием буржуазной массовой культуры с неизбежным налетом бульварщины. В обществе возродился интерес к религиозным братствам тамплиеров и розенкрейцеров, катаров и прочим еретическим орденам, якобы существующим и поныне; к тайным знаниям, которые веками укрывала христианская церковь. Оккультизм на тот момент еще не имел социального (к примеру, расистского) вектора и был явлением художественным. Бытовой гностицизм сделался своего рода эстетской позой, интеллектуальным протестом, как нигилизм и атеизм.
Гностический миф с небольшими отклонениями и вариациями утверждал следующее: творец существующего мира Демиург заблуждается, думая, что он единственный Бог и нет другого, кроме него. Он сам лишен знания о своих высших родителях: Невыразимом Начале – Отце, Тишине – матери, о высших мирах-эонах – Уме и Истине, Логосе и Жизни (всего двенадцать эонов). Демиург – плод страха своей матери Софии (или Мудрости), когда-то покинувшей Плерому (мир Высших Разумов, Полноту). Этим и объясняется убожество земного мира: его создатель сам несовершенен, он плод страха, страстей и печали. Дьявол, или Архонт, созданный Демиургом, предстает у гностиков просветителем – сам порождение Демиурга, и ему доступно «знание», что Демиург не «альфа и омега».
Все эти ереси Иринея, Ипполита, Карпократа и прочих гностических школ были успешно побеждены на заре христианства. Европейские очаги рецидива в виде сект катаров, богомилов и прочих также удалось ликвидировать. Но в гуманистическом XIX веке Церковь уже не могла воспользоваться прежними карательными методами. Как и на заре христианства, приходилось вступать в полемику.
Начало сказки о Снежной Королеве – предыстория о главном Тролле, или Дьяволе, который создал зеркало, «в котором все доброе и прекрасное уменьшалось донельзя, все же негодное и безобразное, напротив, выступало еще ярче, казалось еще хуже. Добрая, благочестивая человеческая мысль отражалась в зеркале невообразимой гримасой». Но именно так, по словам троллей, можно увидеть весь мир и людей в их настоящем свете. Желая посмеяться над Творцом и его ангелами, тролли решили добраться со своим зеркалом до неба, но кощунство не удалось: зеркало разбилось на биллионы осколков. Причем каждый сохранял свойство зеркала – искажать, уродовать. Тот человек, которому осколок попадал в глаз, начинал «видеть все навыворот или замечать в каждой вещи одни лишь дурные стороны. Некоторым людям осколки попадали прямо в сердце, и это было хуже всего: сердце превращалось в кусок льда».
Чтобы развенчать гностический миф, Андерсен создает свою сказочную версию появления идей гностицизма. Несовершенство мира объясняется «оптическими» происками Дьявола. У Кая поражены две человеческие оптики – глаза и сердце. Из верующего мальчика, что подпевал Герде псалом о розах: «Розы цветут, красота, красота! Скоро узрим мы младенца Христа», он превращается в гностика – выходит из мира чувств и Веры в ледяную область Знания. Этим объясняется его предельная рациональность. Ему уже не интересны розы (у Андерсена «роза» – символ Христа), Герда, бабушка, люди вообще – все вызывает презрение и насмешку. Ведь все нелепо в сравнении с Гнозисом. По Андерсену, знания гностика – это всего лишь дьявольская способность видеть мир уродливым.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments