Тиски - Олег Маловичко Страница 8

На любой дискотеке, если смотреть не на толпу танцующих, а отвести взгляд вбок, к стенке, всегда можно заметить тех, кто, засунув руки в карманы или сложив их на груди, наблюдает за танцполом. Некоторые кивают в такт музыке, другие даже подпевают, открывая рот вслед за песней, вознаграждая себя таким образом за «не танцы». Я как раз из таких. Я шевелю губами, мелко трясу головой, отчаянно стараясь показать, как мне весело. Вся моя жизнь – это туса у стены, с другими неудачниками, пока нормальные люди танцуют.

Некондиционные «пристенные» девки щупают меня глазами, и в их взглядах я читаю оценку – так ли уж я отвратителен и безнадежен или подойду как рак на безрыбье. Когда одна из них начинает стрелять в меня глазками, я ухожу от контакта и направляюсь к бару.

Если я нахожусь в клубе достаточно долго, я напиваюсь. Просто чтобы занять себя. Я завидую Кроту и Денису. Они сразу растворяются в компании и чувствуют себя среди людей как рыбы в воде. Первый может молоть языком без устали, а Денису не нужно даже этого. Достаточно улыбочки, и все девки в клубе – его. Я не такой, но меня это не парит, за исключением тех случаев, когда я сижу вот так, у бара, пока Денис заводит толпу музыкой, а Крот оттопыривается среди танцующих.

– Пулян! – орет он через весь клуб. – Пулян, сюда рули!

Крот обнимает за талии двух девиц и подмигивает – давай к нам. Приподняв бокал, я салютую Кроту с усталой такой улыбкой, типа, вы веселитесь, а я сам. Пожав плечами, Крот снова ныряет в толпу, сразу забыв о моем существовании.

И тут я вижу ее. Симку.

Она тоже танцует, но как бы сама по себе – медленно, не в ритм. Чуть расставив ноги и опустив голову, отчего длинные черные волосы целиком завешивают ее лицо, Симка двигает оголенными худыми плечами в такт слышной только ей мелодии. Положив руки на бедра, она медленно водит ими вверх-вниз – это движение казалось бы пошлым, если бы Симке не было плевать на окружающих. Я не могу рассмотреть ее лица, но я уверен, что глаза ее сейчас сомкнуты, а губы, наоборот, полуоткрыты и слегка шевелятся. Она тихо, почти неслышно напевает что-то свое. Танцпол для нее – только предлог потанцевать под звучащую внутри мелодию. Откуда я знаю? Она сама мне сказала.

Мы танцевали с ней на выпускном. Я тогда прилично выпил и, набравшись смелости, пошел приглашать на танец первую красавицу нашего класса. Не успел – пока я собирался с силами, включили музыку, и я идиотом застыл в середине спортзала, на выпускную ночь превратившегося в танцевальную площадку. Я стоял и хлопал глазами, как придурок, а кружащиеся в темпе зомби пары (мальчики – в костюмах, девочки – в газовых платьях) задевали меня плечами. И тут на меня выплыла Симка, танцевавшая как сейчас – опущенная голова, волосы на лице, шепчущие губы. Прежде чем я понял, что делаю, я обхватил рукой ее талию и прижал к себе. Мы танцевали и разговаривали.

Ее брат учился в нашем классе, звали его Макс. Он децл заикался и все время смешно твердил (ему не нравилось, что его называют Макс): «М…м…меня зовут М…Мак…сэсэсэ…с-сим». Так его и прозвали Симом. А сестру – Симкой соответственно.

Симка высокая, под метр восемьдесят. Когда она говорила со мной, мне приходилось чуть ли не голову задирать.

С тех пор мы не общались, но каждый раз, заметив ее в клубе, я потихоньку, издали, любовался ею.

Она всегда одевается в темные платья – никаких джинсов, хакисов, топиков. Часто в перерывах между вызовами, когда читать уже не хочется, я представляю Симку, вспоминая ее голос, походку, манеру убирать волосы за ухо, и на меня накатывает тоска, не давящая тоска депрессии, а светлое чувство грусти, сродни той, которая бывает в сухие дни позднего октября, когда деревья почти лысы и ветер гонит пожелтевшие листья по сухому, словно вымытому асфальту, а сердце сжимается от неясной тоски по прошедшему.

Трек заканчивается. Крот что-то кричит покидающим его девицам, и их ответ ему не очень нравится, иначе не объяснить сложившуюся в «фак» ладонь моего приятеля. Найдя меня глазами, он маячит в сторону подсобки: есть разговор. Я иду к Кроту, пробиваясь через тех, кто коротает паузу между треками на самой площадке, но вдруг кто-то хватает меня за руку. Я оборачиваюсь и вижу Симку.

– Пуля, почему ты со мной не здороваешься? Тебе не надоело делать вид, что меня не существует?

Я чувствую, как предательская краска заливает щеки. Я стою и хлопаю глазами, а сердце начинает биться в груди со скоростью драм-машины.

– Вон столик свободный, – бросает Симка и увлекает меня за собой.

Я отмахиваюсь от Крота и иду за ней, спотыкаясь от волнения. Я чувствую, как в горле сворачивается тугой комок, к щекам приливает кровь, а сердце ухает вниз, будто кто-то протер мои внутренности большим куском льда.

У нее неправильное лицо – острые скулы и разные глаза. Один – карий, второй – голубой. Так бывает, говорит она. Редко, но бывает. Еще она говорит, что все это время видела, как я на нее смотрю. Что в последние недели она и для танцев выбирала такое место, чтобы быть прямо передо мной.