Готовься к войне - Андрей Рубанов Страница 8

— Не надо. Я верю.

— А насчет богатства, — сурово продолжил Знаев, — я вам скажу вот что. Вы, дорогая Алиса, не первый человек, попрекающий меня богатством. Непонятно, почему меня надо презирать, если я богат. Я все чаще сталкиваюсь… Люди, знакомые со мной много лет, вдруг начинают вбрасывать намеки… Мол, ты богат — вот и вали к своим, к богатым, в свой богатый мир, а к нам не лезь… Это очень задевает. Но ведь вы не такая, правда? Вы потому мне и понравились, что я не увидел в ваших глазах презрения ко мне, богатому…

Слишком красиво излагаю, подумал он с раздражением.

Рыжая положила руку на стол — совсем рядом с его ладонью, и ему показалось, что она решила прикоснуться, но вовремя спохватилась.

— И что же, — серьезно спросила она, — вы увидели в моих глазах?

— Многое. Целый мир.

— Понятно. — Девушка нервно повела плечом. — Давайте я скажу вам еще кое-что. Пока разговор не зашел слишком далеко. Я… всегда делаю только то, что мне хочется. И никогда не делаю того, чего не хочется. Если я хочу, например, земляники, а у меня нет денег, я займу у подруги и немедленно куплю земляники. Или, — тут она помедлила, и ее взгляд стал матовым, — если я хочу мужчину, я, как правило, нахожу его… и имею. А если я его не хочу, то… он от меня никогда ничего не получит.

Внимательно выслушав, банкир сказал:

— «Хочу», «не хочу» — наверное, вам живется очень просто.

— А зачем усложнять?

— Действительно, незачем… И как же насчет меня?

— В смысле?

— В смысле «хочу» или «не хочу».

— Не хочу.

— Жаль.

— Ничего не поделаешь.

— Скажите хотя бы, почему.

Алиса усмехнулась:

— Знаете, что такое «бесперспективняк»?

— Как?

— Бес-пер-спек-тив-няк.

— Теперь знаю, — кивнул Знаев. — Вы считаете, что возиться со мной — напрасный расход времени.

— Правильно. Извините, если я вас расстроила.

— Ничего страшного. К тому же я не согласен. Дайте мне шанс, и я смогу вас переубедить.

Она опустила глаза.

— Скажите, почему вы развелись с женой?

— Хороший вопрос, — пробормотал Знаев, применив старый прием: если не можешь сразу сформулировать ответ, похвали вопрос и собирайся с мыслями, пока собеседника распирает от гордости. — Я не был инициатором. На разводе настояла жена. Ей казалось, что я слишком много работаю.

— А вам так не кажется?

— Я, Алиса, не люблю слово «работа». Оно происходит от слова «раб». Я предпочитаю говорить — «труд». В английском языке работа обозначается как «work», в то время как труд именуют словом «labour». Другое значение которого — «роды». Трудиться — значит что-то рожать. Понимаете разницу?

— Да. Вы говорите по-английски?

— И по-испански, — скромно ответил банкир. — Но мы отвлеклись. Мы говорили о том, что труд — тот, который настоящий, то есть творческий — не может не поглощать человека целиком и полностью…

— А ваша жена, наверное, хотела, чтобы ей тоже доставалось немного времени.

Рыжей девушке Алисе не следовало произносить это слово. Упоминать эту субстанцию. Эту проклятую категорию. Дело было даже не в том, что рыжая девушка в точности повторила фразу, которую Знаев сотни раз слышал от бывшей жены. Дело было в том, что для банкира время давно превратилось в главного врага, в любимого врага — а любимых врагов ревнуют, как любимых женщин.

— Сменим тему, — коротко предложил он. — Поговорим о чем-нибудь хорошем. Например, о вас.

— Пожалуйста, — вежливо согласилась рыжая. — О чем конкретно?

— Все равно. Вы говорите — а я буду смотреть. И слушать. Мне нравится, как вы разговариваете. С достоинством.

— Пытаясь меня смутить, вы ведете себя не по-джентльменски.

Она легко и красиво выговорила сложное, с двумя ударениями, слово «по-джентльменски». Знаев едва не зажмурился от удовольствия и посоветовал:

— А вы не смущайтесь. Я человек прямой. Светскую болтовню не уважаю. Предпочитаю двигаться прямо к цели.

— И какова, — с иронией спросила рыжая, — ваша цель?

— Я же сказал, что попытаюсь вас переубедить. Заинтересовать собой… Ага, вот и наша пища. Что вы так смотрите в мою тарелку?

— Выглядит интересно.

— Это осьминог на филе.

— А говорили, что равнодушны к еде…

— Да, равнодушен. Но я тощий и нервный. Быстро сжигаю энергию. Приходится есть только самое калорийное. Причем понемногу, но часто. Четыре раза в день. К сожалению, самая качественная, легкая и богатая энергией еда — одновременно и самая дорогая. Вы молоды, дорогая Алиса. Вы не застали времена Советского Союза. Хлеб, жир, картошка — вот на чем я вырос…

— И теперь наверстываете.

— Я бы так не сказал. — Знаев про себя выругался и почувствовал, что его настроение испорчено. — Кстати, сейчас к нам подойдет человек. Он поздоровается со мной и станет громко и похабно шутить. Вот он — наверстывает.

— Категорически приветствую! — фальцетом произнес Шуйский, подходя, и негромко, в своей обычной, очень всегда раздражавшей Знаева манере, зааплодировал — очевидно, празднуя неожиданную встречу. — Сергей! Немедленно знакомь меня! Я обязан знать имя твоей удивительной спутницы.

— Алиса, — сухо ответил Знаев и повернулся к девушке: — А это — господин Шуйский.

— Проклятый буржуй, — с завистью заявил Шуйский. — Тебе мало золота в подвалах! Теперь у тебя даже женщина — и та с золотыми волосами!

Рыжая мирно потупила взор.

— Немедленно бросьте его, милая, — понизив голос, посоветовал Шуйский, наклоняясь к ней и блестя глазами. — Он тяжелый человек. Нудный и скучный. Мне с ним одну минуту поговорить — и то пытка. Пересаживайтесь за мой столик. Я веселый и щедрый. Увлекаюсь свежими анекдотами. Со мной советуется сам Трахтенберг.

— Учту, — сказала Алиса.

— Сергей, — сменив тон, сказал Шуйский, — когда я могу зайти?

— В ближайшее время.

— А поточнее?

— В понедельник.

— Буду ждать. До свидания, Алиса! Ваши волосы можно переплавить в слиток! Не доверяйтесь этому банкиру — однажды он так и сделает! Честь имею.

— До свидания, — кивнул Знаев и тихо, когда Шуйский удалился на безопасное расстояние, пробормотал: — Козел. — Повернулся к рыжей и развел руками: — Видали? Знаете, кто он? Это человек, который пять лет живет исключительно на мои деньги. На мои деньги он построил особнячок с видом на реку. На мои деньги он вставил себе первоклассные зубы, любовнице — силиконовые, я извиняюсь, буфера… На мои деньги он учит сейчас дочку в университете. При этом он не бизнесмен, не высокопоставленный таможенник, не продюсер талантливого музыканта. Он всего лишь владелец дома, где я арендую свой офис. Вся его работа — прийти ко мне раз в месяц и забрать деньги. Три этажа сдает мне, на четвертом живет сам… А здесь — обедает и ужинает. Каждый день. Веселый и щедрый…