Невидимый - Матс Валь Страница 8

Нильсон снова замолчал.

Они незаметно вышли к маленькому ручью, едва ли шире метра и глубже полуметра. Вода была совершенно прозрачной.

— Во Флаксоне по предложению Берга разводят форель. Еще бы, теперь он может рыбачить прямо со своего участка.

В верхушках елей гулял ветер. Повсюду лежали сухие ветки.

— Что мы ищем? — поинтересовался Нильсон.

— Не знаю, — признался Форс, — я просто хочу осмотреть все вокруг. Парень ехал именно этой дорогой. Если на него кто-то напал, то это должно было случиться в таком месте, где преступнику никто не мог помешать.

— Точно, — сказал Нильсон, — здесь почти никого не бывает. Только летом, по субботам. Тогда тут и начинаются сборища.

— Что за сборища?

— Тут собираются те, кому некуда пойти. Молодежь. Но это только летом, когда тепло. Берг вечно на них жалуется. Он до сих пор проклинает тот день, когда решил строить дом в этом месте. Не успел закончить отделку, как домик взломали. У него ведь там оборудован летний погреб, так из него украли двенадцать бутылок шабли. Берг-то подумывал как-нибудь попить вина под форель.

Они миновали скамейку, сделанную из грубых, обструганных досок и установленную на двух бетонных плитах.

— Скамейки Берга, — вздохнул Нильсон. — Вон на той летними вечерами подростки обычно пьют пиво.

Форс попросил у Нильсона мобильник и позвонил Седерстрему. Они договорились встретиться в местном полицейском участке между тремя и четырьмя часами.

— Они все еще заняты там. на озере? — спросил Нильсон.

— Да.

Около следующей скамейки валялись окурки, на откосе около ручья блестели две пивные банки. В этом месте ручей был почти вдвое шире, но глубина составляла не больше десяти сантиметров.

— Ты думаешь, с парнем произошел несчастный случай? — спросил Нильсон. Форс рассматривал откос.

— Никаких идей, а что ты думаешь?

— Прошлым летом на Стелете пропал мальчишка. Он отсутствовал четыре дня. А когда пришел обратно, то не захотел рассказывать, где был, что делал и почему ушел. Ему было пятнадцать.

— Ты знаешь Альфа Нурдстрема?

— Конечно. Я служил вместе с его отцом.

— Что он за человек?

— Спортсмен, не женат. Насколько я знаю, с ним никогда не было никаких проблем.

— Я хочу поговорить с ним еще раз. Иди обратно к машине и поезжай к тому месту, куда ведет тропинка. Я пройду всю дорогу пешком и тщательно все осмотрю. Ты меня встретишь.

— Договорились, — сказал Нильсон и повернул обратно.

Форс продолжил путь. Через некоторое время он вышел к домику, который, как он догадался, и был дачей Берга. На другой стороне тропинки стоял еще один, окрашенный в коричневый цвет, старенький маленький домик. Крышу его покрывала желто-коричневая сосновая хвоя. Форс подошел и заглянул в окно. Двери были заперты на тяжелые висячие замки. На газоне стояли три мухомора из бетона. Красная краска на шляпках отслоилась.

Из леса вышел высокий мощный парень с вы¬тянутым лицом.

— Что тебе тут надо?

Вид у парня был угрожающий. В руках он нес грабли. Форс показал свое удостоверение.

— А что вам тут надо? — сказал Форс, убирая документы.

Парень взмахнул граблями:

— Я живу вот там.

— Так вы и есть Берг?

— Именно так.

— Самый сильный мужчина в коммуне.

— Так говорят?

— Я так слышал.

— Услышать можно многое. Лично я предпочел бы услышать полицейских, когда мне взломали замки. Так ведь нет, ни один не появился.

— Ну Нильсон же пришел?

— Да кто говорит про Нильсона? Надо было бы кого-нибудь из города. Когда подожгли бараки в Соллане, понаехало полицейских три автобуса. С собаками. А когда взламывают жилье у обычного человека, так никого это не интересует.

— А что за история с бараками?

— Не помните?

— Я в то время работал в Стокгольме.

— Какие-то юнцы подожгли бараки. Об этом даже в столичных газетах писали. Представлено все было так, как будто мы тут монстры.

— В тот раз еще сгорела женщина?

— Ну это преувеличение. Она обожгла руку. Но обжечься можно где угодно. Например, сжигая старые листья.

Берг показал красный след на руке.

— Вас не интересует, что я тут делаю? — спросил Форс.

— Я это знаю. Вы ищете Эриксона.

— Вы его видели?

— Давно. Даже не знаю, смог бы я, например, узнать его на улице.

— А вы знали его в лицо?

— Хильмер раньше был скаутом. Несколько лет назад он заходил в управление коммуны, продавал газеты. Кажется, это было в апреле, на день святого Георга.

— Вы купили?

— Нет.

Рядом стоял Хильмер Эриксон. Он тяжело дышал и пытался что-то сказать, он тянул их за рукава и показывал на кучу компоста в углу сада. Но Хильмер был невидим. Неслышим. Незаметен. Но он был там, беспомощный свидетель поисков самого себя.

Он потрогал лицо.

Губы.

На рубашке кровь.

Только один ботинок.

— Что это, собственно, за коммуна? — спросил Форс.

— Что именно вы хотите знать? — поинтересовался Берг, прищурив глаза.

— Что тут за народ, чем он живет, где работает?

— Тут два предприятия — «Брукет» и «Велюкс». «Велюкс» производит гидравлические системы и тормоза. «Брукет» собирается сворачивать производство. Мы пытаемся развивать туристическую индустрию. Многообещающее направление. Делаем ставку на охоту и рыбалку. Охота на мелкую дичь, ловля форели. Нигде на континенте нельзя съесть рыбу, которую поймал сам. Народ просто сходит с ума от того, что у нас можно поймать рыбину на пол-килограмма, развести огонь, запечь ее в фольге, тут же съесть с бутербродом и продолжить рыбалку. Немцы такое обожают. А уж если лося увидят, так это просто полное счастье.

— Соллан?

— Там живут несколько семей беженцев. У них безработица. Думаю, это неправильно, что они живут за счет других. Коэффициент безработицы у них свыше шестидесяти процентов. Несколько лет назад у нас тут появилась банда юнцов-иммигрантов, устраивали драки. Но сейчас ведь так повсюду. — Берг помолчал. — Сейчас совершенно другая молодежь. Ну, пойду жечь листья. Давно следовало бы это сделать, но когда занимаешься политикой, своим временем уже не распоряжаешься. Надеюсь, вы найдете парня.

— Мы найдем его, — сказал Форс.

Берг повернул на тропинку к своему участку. Форс, обернувшись, увидел, как он нагнулся и поднес спичку к куче листьев и веток. Берг был прав. Место действительно было изумительное.