Схимник - Анхель де Куатьэ Страница 8

Асфальт, как мне показалось, сменился грунтовой дорогой, машину, продолжавшую лететь с прежней скоростью, качало из стороны в сторону. Сколько прошло времени, понять было трудно. Наконец – остановка. Меня вывели, поволокли по траве, далее – по вымощенным дорожкам. Мы вошли в дом и проделали достаточно длинный путь по его коридорам. Потом меня усадили в кресло и освободили от повязок.

Я огляделся по сторонам. Обстановка была шикарной. На полу персидский ковер, стены, драпированные шелком, тяжелые гардины на окнах, инкрустированная мебель. В комнате было несколько дверей. Из дальней появился человек, – араб лет пятидесяти с суровым выражением лица, в чалме и богатом восточном халате. Жестом он сделал знак, и мои похитители, поклонившись, молча скрылись за дверью.

– Я проделал большой путь, чтобы встретиться с вами, – сказал незнакомец, разливая по пиалам зеленый чай.

– А мне показалось, что это я проделал большой путь перед тем, как встретиться с вами, – ответил ему я, намекнув на свое бесцеремонное похищение.

– Ах, это… – сообразил он. – Простите мою дерзость, но у нас слишком мало времени. Я просил, чтобы с вами обошлись аккуратно. Надеюсь, вы не обиделись. Это не входило в наши планы. Пожалуйста… – он подал мне пиалу.

– Спасибо. Можно поинтересоваться, «мы» – это кто?

– Мы, – он посмотрел мне прямо в глаза, – это суфии.

– Кто?! – я оторопел.

– Суфии. Вы не знаете? – спокойно спросил он.

– Это вахаббиты, что ли?! —я занервничал.

– Ха-ха-ха! – он добродушно рассмеялся. – Суфий – это суфии. И «нет Бога, кроме Аллаха» – это не про нас. «Нет ничего, кроме Бога», – вот наши слова.

Тут я подумал, что, может быть, этот суфий и скажет мне, что я должен услышать:

– Вы хотите мне что-то сообщить?

–Не то, что ты ждешь, – сухо ответил незнакомец.

– Не то, что я жду? А что я, по вашему мнению, жду?

– Сегодня с тобой будут говорить многие, и многие скажут тебе – ты должен сделать то, что предназначено. И только один будет говорить, но не скажет. Он возьмет тебя за руку и поведет в назначенное место.

Мы долго совещались, были разные мнения, но я решил ехать к тебе, чтобы повторить это: ты должен сделать то, что предназначено, Мы не знаем, что предназначено, но мы знаем, что ты должен сделать это.

Я знаю вас, русских; вы не верите знакам, не думаете о той роли, которую вы играете во Вселенной. Но ваша связь с Ней крепка. А потому именно среди вас и есть тот, кто должен сделать то, что предназначено. Ведь важен сам выбор.

Если суфию скажут: «Сделай то, что предназначено!» Он пойдет и сделает. Если сказать тебе, ты спросишь: «Почему я должен делать это?» И время будет упущено, и наступит час, когда я не смогу уже сказать: «Нет ничего, кроме Бога», потому что не будет Бога.

– Но почему я?! Суфий рассмеялся:

– Я же говорил! Нет, Санаи, я должен был приехать! – он обратился к кому-то, кого с нами явно не было. – Данила, пойми простую вещь: Бог являет Себя лишь в той степени, в какой искатель способен выдержать Его сияние. Ты можешь выдержать. Зачем спрашивать – «Почему?»

– И что мне делать?

– Доказательство существования солнца – само солнце. Если тебе нужны доказательства, не отворачивайся от него, – сказал суфий.

– Спасибо, так стало намного понятнее…

– Не ожесточай свое сердце. Помни – нельзя взять более, чем есть. Но не взять то, что есть, значит потерять право на следующий шанс, следующую попытку.

Я задумался над этими словами. Это действительно похоже на правду. Мы часто отказываемся от предложений судьбы, ожидая чего-то большего в будущем. Но – такая странность – судьба больше не торопится к нам со своими предложениями. И неважно, почему ты отказался – из страха или по прихоти. Она не заходит в твой дом дважды. Впрочем, этот суфий – уже третье предупреждение. Сначала астролог, потом старцы, теперь – суфий.

– Хорошо, – сказал я. – Буду искать.

– Мой духовный учитель Байазид говорил мне: «Тридцать лет я искал Бога. Но когда я узрел Истину, то оказалось, что искателем был Бог, а искомым – Я». Доверься тому, что будет сказано. Проблема в твоем сопротивлении. Ты хочешь сделать все сам, взять ситуацию под контроль. Но если даже я – простой смертный – могу взять и лишить тебя контроля над ситуацией, как можешь ты желать контролировать Промысел?

И не успел я подумать над этими его словами, как суфий взял уже с подноса свой колокольчик и звякнул им. Двери распахнулись, и я снова увидел темноту надетой на меня повязки. На сей раз рот мне завязывать не стали. Погрузили в машину и, прежде чем дверь захлопнулась, я снова услышал суфия:

– Данила, этот мир – гора, а наши поступки – выкрики. Эхо от выкриков всегда возвращается к нам.

Щелчок дверного замка, и машина рванула с места.

Данила замолчал. Было видно, что этот рассказ дается ему нелегко.

Казалось, что он словно бы исповедуется передо мной.

Но в чем? Почему? Какой грех на нем?

Зачем он указывает все эти подробности?

Но спросить ею об этом я не решался.

Я продолжал слушать, чувствуя, что скоро мы подойдем к самому главному.

Меня выгрузили на том же месте, где к забрали. Тогда мои похитители не поздоровались, сейчас они не попрощались. Я огляделся по сторонам, река по-прежнему неспешно несла свои воды, а над ней чуть поодаль все также возвышался Иоанновский монастырь. Вечерело.

«И куда мне теперь идти? Что делать?» – я был в растерянности. Все случившееся со мной за эти сутки казалось каким-то дурным сном. Еще вчера я бы не поверил ничему, что произошло со мной за этот день. «Надо пойти домой и хорошенько выспаться», – решил я и пошел в направлении дома.

Я шел, не видя дороги, не чувствуя ног. Го мне хотелось что-нибудь сделать, то я, напротив, превращался в тревожное ожидание. Потом я смотрел по сторонам, думая, что сейчас какой-нибудь человек подойдет ко мне и скажет: «Делай то-то и то-то!» В какой-то момент я начал думать, что схожу с ума, что пить надо меньше и вообще, что я верю каким-то полоумным…

Уже дойдя до своего дома и поднявшись в квартиру, я стал ощущать подступающий приступ тяжелой тревоги. Эти приступы часто случались у меня после демобилизации из армии, но последнее время ироде как оставили » покое. Я раздевался, чтобы лечь спить, когда из моего кармана вдруг выпали четки.

«Господи, и вот еще четки! – подумал я, поднял их с пола и пригляделся. – Надо найти монахов и отдать…» Деревянные шарики темного дерева, отполированные руками молящегося. В основании связки находился брелок, вырезанный из камня. По всему было видно, что вещь эта старая или, по крайней мере, долго использовавшаяся. На брелке можно было различить некое подобие колеса