Внутренний порок - Томас Пинчон Страница 79

Труп был опознан офицером, производившим арест, многолетним напарником детектива Инделикато лейтенантом Христианом Ф. Бьёрнсеном.

— Что, — вслух поинтересовался Док, — нахуй, тут происходит?

Напарник Йети. Тот, с которым он нынче не ездит, о ком не говорит, даже имя его не упоминает. Теперь даже смысл возник в излучаемой Йети одержимой меланхоличности. Он, без сомнения, скорбел, и скорбь его была глубока.

И где же всё это могло происходить ещё, как не на Гаммо-Маркс-Магистрали — среди местных известной как ГММ, — на бульваре злосчастья, где рано или поздно оказывались все, кто обитал вдоль Докова участка береговой линии, хотя там никогда не жил никто из знакомых Дока, да и те не знали никого, кто бы там жил. Однако она всегда почему-то лежала там, между населениями пляжных городков Южной бухты и прочими местами, где им нужно было оказаться в какой-то момент, как они считали, жизни. Дом подружки, чьи родители-психопаты желали, чтоб она возвращалась домой до комендантского часа. Сбытчик, ловкий, как крыса на пальме, чьи не столь осторожные клиенты ловили себя на том, что употребляют орегано и мучную смесь «Бисквик» способами, для коих те не предназначались. Телефон-автомат в баре, из которого знакомый знакомого, в опасности и без ресурсов, звонил тебе чересчур поздней ночью, и надежда в голосе его уже таяла.

— Так, минуточку, — пробормотал Док, возможно — вслух, — то, что это теперь такое, так это… — Напарника Йети убивает Адриан Пруссия, при явном попустительстве элементов из Управления. Как реагирует Йети? Проверяет пушку соответственного размера и запасные обоймы и идёт искать Адриана? Подкладывает бомбу в машину асмодея? Не выходит за рамки ПУЛА и пускается в ненасильственный крестовый поход за справедливость? Нет, ничего из вышеперечисленного, а вместо этого Йети делает вот что — находит какого-то тупого шпака, сыскаря-лопушка, который без устали суёт нос в дело, может даже — до того неуклюже, что привлекает к себе какое-то внимание.

И что потом? Чего ожидал Йети? Что кто-то решит поохотиться на Дока? Вот ништяк. И где тогда будет безымянный, неупоминаемый напарник прикрывать Доку тылы?

Словно разыскивая то, что ему наверняка не хотелось отыскать, Док быстро пролистал другие аресты в деле. Стало прозрачно, как водка, которую держишь в леднике, что какая бы связь ни существовала между ПУЛА и Адрианом Пруссией, он запросто мог бы работать на них убийцей по контракту. От раза к разу его задерживали, допрашивали, предъявляли ему обвинение, обвиняли, не важно — дела почему-то никогда не доходили до суда, по каждому происходил торг в интересах правосудия, и Адриан, что там говорить, без вариантов шёл гулять. В сознании Дока на хрупких крылышках мотылька туда-сюда порхала мыслишка, это правда, что контора ПОП наверняка об этом знала, если не прямо соучаствовала. Иногда в деле не хватало улик, или то, что было, оказывалось невозможно подшить, или улики эти были слишком уж косвенны, или труп не могли найти, а иногда вперёд выступала третья сторона и признавалась в каком-нибудь надуманном преступлении, вроде убийства по внезапно возникшему умыслу. Внимание Дока особо привлёк один такой простофиля, оказавшийся старым корешком Дока по вопросам-ответам на парковке Борисом Шнифи, ныне — где-то в бегах на территории США вместе со своей невестой Зореттой. Из Пико-Риверы. Примечательно, что сразу после скощённой отсидки в Полупочетном блоке Сан- Квентина Бориса выпустили, и он тут же устроился работать на Мики Волкманна. Что — вместе с Шайбом — делало его вторым известным Доку выпускником «Финансов АП», нанявшимся к Мики. Адриан Пруссия, помимо прочего, заправлял агентством по работе с талантами, что ли?

Док уже собирался захлопнуть папку и пойти поискать сигаретный автомат, когда взгляд его попал на кое-что поновее. Ярко освещённая фотография, ни к чему, похоже, не подшитая, будто её вбросили сюда до кучи. На ней изображалась группа людей — они стояли на пирсе рядом с открытым ящиком габаритами с гроб, полным налички США. Среди них был Адриан Пруссия — в чём-то вроде превратно понятого костюма яхтсмена, он держал купюру и самодовольно ухмылялся так, как это многих к нему располагало. Купюра была двадцаткой и выглядела до странности знакомо. Док порылся в бахромчатой сумке, пока не нашёл линзу Коддингтона и не всмотрелся через неё в банкноту. «Ага!» Он так и думал. То снова была смешная денежка ЦРУ с головой Никсона, как те купюры, что Сончо с приятелями выловили из пойла. А на заднем плане в безымянной гавани, немного не в фокусе, словно бы сквозь покровы иного мира, спокойно стояла на якоре шхуна «Золотой Клык». На обороте фотографии значилась дата. Меньше года назад.

* * *

По пути обратно на пляж Док заглянул в контору «Харди, Гридли и Чэтфилд». Сончо был на месте, однако умственно в данный момент вне доступности, ибо накануне вечером ему случилось впервые посмотреть «Волшебника страны Оз» (1939) по цветному телевизору.

— А ты знал, что он начинается чёрно-белым, — проинформировал он Дока с некоторой тревогой, — но потом меняется на цвет! Ты осознаёшь, что это значит?

— Сонч…

Бестолку.

— … мир, в котором живёт Дороти, как мы его видим в начале картины, — чёрный, вернее бурый, и белый, только она думает, будто видит всё в цвете, — в том нормальном повседневном цвете, в котором мы видим всю нашу жизнь. А потом её подхватывает циклон, сбрасывает в Страну Жевунов, она выходит в дверь — и вдруг мы видим, как вся бурая и белая дрянь сдвигается в «Техниколор». Но если такое видим мы, что же происходит с Дороти? На что меняется её «нормальный» канзасский цвет? А? На какой очень жуткий гиперцвет? до того за пределами нашего повседневного цвета, до чего «Техниколор» за пределами чёрного и белого… — и тому подобное.

— Я знаю, мне надо… этим озаботиться, Сонч, но…

— Сети следовало по крайней мере предупреждение дать, — Сончо уже вполне в неистовстве. — Страна Жевунов и без того странная, не так ли, и умственного смятения зрителям добавлять не надо, и я вообще-то считаю, тут есть потенциал для годного коллективного иска к самой «МГМ», поэтому на следующей еженедельной планёрке нашей фирмы я подниму этот вопрос.

— Можно я спрошу кое о чём, типа, в связи?

— В смысле — про Дороти и…

— Н… вроде. Помнишь заначку денег с Никсоном, которую вы с ребятами выудили из лужи. Я только что наткнулся на фото асмодея по имени Адриан Пруссия — он позировал у ящика, ими набитого. Может, из той же партии, что вы нашли, может, нет. Кто-нибудь отслеживал, что с ними стало после того, как вы их приволокли?

— Мне определённо хотелось бы верить, что по большей части они живы и здоровы где-нибудь на федеральном складе вещдоков.

— Тебе хотелось бы, но…

— Ну, на какое-то время там на палубе на всё просто забилось… Федералы же — они как все прочие, не стоит ожидать, что они станут жить на зарплату.

— С картинкой штука в том, что на ней все, похоже, только сошли с «Золотого Клыка» — ну или собираются на него зайти.

— Роскошно. Так ещё раз, как это связано с Дороти Гейл и её цветным зрением?