Стремнина - Галина Шкавронская Страница 78

Марина давно поняла, что ожидая добрых поступков от окружающих, необходимо вначале проявить собственную доброту и внимательность к другим людям. Жизнь многократно подсказывала ей, что это — верный путь. Если она дарила себя людям, то и они платили ей любовью. Что отдашь — то и получишь! Справедливость этого она ощущала постоянно.

Начни с себя, когда ты одинок, когда ничьим вниманием не обласкан, когда родней всех кажется щенок, а люди с добротой — притворной сказкой. Начни с себя, коль хочется тепла, а, помурлыкав, греет только кошка, среди надежд, сгорающих дотла, кому-то сам отдай души немножко. Начни с себя, поняв, как мрачен мир, когда вокруг к тебе все равнодушны — не жди кумира! Ты ведь сам — кумир! Дари огонь, и жизнь не станет скучной. Начни с себя — согрей своим теплом других людей, отчаявшихся в счастье, и ты забудешь, как был пуст твой дом, так будешь окружён друзей участием! Начни с себя и сделай мир вокруг хоть чем-то лучше, ласковее сделай, и ты поймёшь, что мир — не враг, а друг. И вдруг услышишь, как душа запела.

Убивая, стирая в себе, в самом зародыше все, не делающие ей чести, качества, Марина постепенно очищалась сама и могла теперь действительно любить всех бескорыстной чистой любовью. А ведь, только тот может нести в мир любовь, кто любим и, самое главное, научился любить сам.

Теперь Марина учила любви своих взрослых детей. Однажды в разговоре с дочерью она услышала, как Яна возмущённо осуждала свою подругу Лену:

— Ты представляешь, мам, она иногда ведёт себя так, как будто все ей обязаны! Может попросить о чём-то без обиняков, не считаясь с тем, что у меня есть свои дела, а ведь могла бы вежливо сначала поинтересоваться, смогу ли я ей в этом помочь. Так нет же, звонит и требует: «Вынь да положь»! А сделаешь то, что она просит, так и «спасибо» не всегда дождёшься.

Тон Яны был раздражённым, чувствовалось — что-то сжигает её душу. Марина тогда внимательно посмотрела на дочь и спокойно сказала:

— Послушай… Это мой совет как старшего, опытного и преданного тебе друга. Не суди никогда и никого! Ведь и мы с тобой наверняка обладаем недостатками, которые сами в себе не замечаем, и, вполне возможно, Лена тоже когда-то думала о тебе осуждающе. Осуждение других тебе и мне, и любому другому ничего хорошего не принесёт, но зато покроет того, кто осуждает, липкими лохмотьями грязи. Я стараюсь сразу стряхивать их с себя. Стряхну, бывает, одним махом и выброшу из головы всю эту бесполезную досаду на людей, продолжаю жить птичкой, порхающей с ветки на ветку. Поэтому и умудрилась сохранить душу без больших пробоин! Какая разница, какие совершает Лена ошибки? Это её жизнь! Мне главное, чтобы ты сделала правильные выводы из них. Извлекай из чужих ошибок свой опыт. Ты, главное, доченька, свою жизнь старайся жить правильно, а все другие как-нибудь сами разберутся с собой!

Я понимаю, бывает, что мы обижаемся на кого-то, но именно в эти моменты надо работать над собой, поднимать своё сознание. Это умение приходит не сразу, иногда спустя годы. Но сама подумай, как хорошо жить, не деля людей на плохих и на хороших, когда ты не спрашиваешь мужа «любишь — не любишь», а сама прямо-таки источаешь любовь! Человек, имеющий зрелую душу, излучает любовь, это его потребность. С таким человеком всем хорошо — и старикам, и детям, и супругу, и животным. Эта любовь не требует от других подтверждений, она сама воздаёт, понимаешь? Она как свет. Свет же не кричит, что раз я тебя грею, ты мне за это… Словом, родная, я хочу сказать, что душа каждого человека находится на своём индивидуальном этапе развития. Единственно, что должно происходить постоянно — это бесконечные раздумья о том, как правильно, по заповедям жить дальше. И ведь не напрасно почти как заповедь звучит известная фраза «душа обязана трудиться!».

Марина Михайловна устала лежать, не шевелясь, и ей пришла в голову мысль, что нужно попытаться встать. О, как ей хотелось поскорее вернуться к нормальной жизни! Поскорее оказаться дома, включиться в обычный ритм, увидеть дорогих сердцу людей. «Как они там справляются без меня? — думала она. — Ой, как болит спина… просто онемела!..». Марина осторожно повернулась на бок, за ней потянулись все трубки, приклеенные пластырем. «Вроде, ничего не оторвалось, сейчас попробую… — и она, спустив ноги с кровати, поднялась и села. — Ну, вот! Ничего страшного, оказывается! — Обрадовавшись этому, она сделала движение встать на ноги, радостно потянулась — и перед её глазами поплыл туман. Марина потеряла сознание.

Когда через несколько минут она пришла в себя, то уже лежала на кровати, вокруг неё суетились лечащий врач и медсестра, а рядом стояли соседки по палате. Увидев, что больная открыла глаза, врач спросил:

— Ну, что, «путешественница»? Как оно? Куда это вы вознамерились прогуляться? Уж не домой ли? Вам сказали не шевелиться, а вы что вытворяете?

— Доктор, не сердитесь, так захотелось почувствовать себя нормальным человеком! Очень жить хочется!

— А вы, голубушка, и будете жить — с такой-то волей! Но потерпите чуть-чуть. Что было бы, если бы катетеры вылетели? Что мне с вами, этакой бунтаркой, делать? Жгутом привязывать к койке? Это счастье, что вас соседки подхватили, увидев, что вы падаете, а то ведь… последствия могли быть непредсказуемыми!

— Простите, пожалуйста, — слабым голосом прошептала Марина. Она обессилено лежала на подушке, но душа её пела. Встала-таки!..

Прошло несколько дней. Состояние Марины постепенно улучшалось. Сняли все провода-трубки. Она уже не только вставала, но и ходила по палате. Вскоре сняли швы. Марину пригласил к себе заведующий отделением.

— Завтра мы вас выписываем. У вас всё хорошо. Пока. Но отныне вы должны наблюдаться в онкодиспансере, а позже встанете на учёт в поликлинике по месту жительства, — сказал он. — Вам необходимо показываться онкологу дважды в год. После выписки не затягивайте, сразу начинайте процедуры химиотерапии.

— Доктор, но она же вредна для организма.

— Ну, знаете ли, между двух зол, как говорится… Хотите ещё пожить, значит, надо делать то, что мы назначаем, иначе долго не заживётесь. Это, моя дорогая, желудочно-кишечный тракт. Там возможность проникновения метастазов в другие органы особенно высока. Так что… желаю вам успешного выздоровления!

— Низкий вам поклон за всё, доктор!

На следующий день Евгений Иванович привёз жену домой.

Первым выразил свою неистовую радость от встречи с хозяйкой Ральф. Встав на задние лапы, передние он положил на плечи Марины и облизал ей лицо. Евгений Иванович погнал его прочь, но пёс лебезил и бегал вокруг них, фыркая и норовя лизнуть руку любимой хозяйки.

— Соскучился, мой хороший! Ну, тихо-тихо! Всё, вернулась я — живая! Так что успокойся. Раздевшись и вымыв руки, бабушка поспешила в комнату к внучкам. Зарочка радостно кинулась ей навстречу, а Марьям лежала на кровати на животике и, пытаясь ползти, улыбалась бабке своей очаровательной беззубой улыбкой. Рядом с нею сидела Таня — родственница, согласившаяся помочь с детьми, пока Марина не поправится. Следом за Мариной в комнату вошёл Евгений, встав рядом, обнял жену: