Ангелы приходят всегда - инок Всеволод (Филипьев) Страница 77

Лазарь опустился на корточки около кресла и взял девушку за руку. Душевная боль доходила прямо-таки до физической ломоты. Ему было настолько жалко Синильгу, что в какой-то миг он сам чуть не зарыдал в голос, но, собрав волю в кулак, заставил себя сдержаться.

– Иличка, прости. Умоляю, прости меня! Это я во всем виноват. Мне не нужно было разрешать себе влюбляться в тебя. Я не должен был допускать такой близости. Я ведь знал, что все это кончится страданием. Хотя и сомневался, но внутренне подсознательно знал. Мне нужно было оградить тебя! Если бы у нас было две жизни, то одну из них я прожил бы с самого начала по-другому и обязательно с тобой, но у нас только одна жизнь…

– Мы что, больше никогда не увидимся? – скорбно спросила Синильга.

– Не рви мне сердце! Думаешь, мне легко? А что ты посоветуешь?

– Ты говорил, что мы можем быть счастливы вместе.

– Да. Но можем быть и несчастны. Как-то к батюшке в горы приезжал один бывший иеромонах. Он женился, и у него были дети. Он не отошел от Церкви. Но видела бы ты его глаза! Более убитых глаз я не встречал в своей жизни. Никогда. Даже у законченных головорезов. Мне показалось, что в его глазах – печаль Адама о потерянном рае. Слышал я от братии и другие истории. Некоторые бывшие монахи начинают ненавидеть своих жен. Бывает, разочаровываются и сами жены, потому что монах без бороды и черной одежды теряет для них привлекательность запретного плода. У некоторых рождаются больные или ненормальные дети, и потом их род страдает от тяжелой наследственности. Я не хочу и не имею права обрекать тебя на такие испытания, даже если их вероятность ничтожно мала. Конечно, кроме всех этих вариантов возможен вариант счастья на земле. Но то-то и оно, что только на земле… А там, в вечности? С другой стороны, если мы принесем нашу любовь Богу, то сохраним ее. Может быть, Бог дарит нам редчайшую возможность – принести Ему жертву любви. И тогда это, так или иначе, обернется не горем, а радостью. А другой такой возможности скорее всего в нашей жизни не будет. Милая, прости меня, пожалуйста. И поверь, я очень и очень люблю тебя. Очень. Но ты понимаешь меня?

Синильга чуть слышно прошептала:

– Да… Потому что по-настоящему люблю тебя, – она прильнула к Лазарю и кротко, по-детски заплакала.

* * *

Высота и Руф наблюдали всю эту сцену, невидимо вися в воздухе прямо за стенами квартиры. По мере того, как события разворачивались, Руф мрачнел, а Высота просветлялся. В конце, словно желая подбодрить Лазаря и Синильгу, Высота беззвучно произнес:

– Потерпите. Вы не обманетесь. В Боге не живут без любви! Ничто из пожертвованного Господу не погибнет. Все возвратится сторицей. Пожертвованная капля любви возвратится океаном. И все будет хорошо. Я очень переживаю за вас и всегда буду помогать. А если претерпите до конца, то докажете, что ваша любовь настоящая.

– Все будет хорошо!? Хорошо им не будет уже никогда! – так же беззвучно прокомментировал Руф. – Допустим, Лазарь своим выбором спас ваше положение, обеспечив на какое-то время перевес светлых сил, но свою возлюбленную и себя он сделал несчастными и одинокими на всю жизнь. И потом, время нашего вынужденного бездействия кончилось: Лазарь и Синильга сказали свое слово. И нам они не оставили выбора, мы отомстим им! – Он обратил гневный взор куда-то вниз на город и добавил: – Возмездие близко.