Край навылет - Томас Пинчон Страница 73

«Ненадолго», разумеется, оказывается всем остатком дня, на который Максин застревает на крыше. Едва она всякий раз порывается уйти, случается новый мини-кризис, установщики, контролеры, смотрители здания, и со всеми нужно спорить, затем являются «Новости очевидцев», что-то снимают, затем еще адвокаты, вплывают в кадр и выплывают из него поздно просыпающиеся пикетчики, фланёры и искатели сенсаций, у всех есть мнение.

В том филонском углу дня, когда слишком обескураживает даже смотреть на часы, Марка, будто вспомнив, что поднялась сюда искать ключи, нагибается и подымает какой-то колпачок с резьбой, обветренно серый, два – два с половиной дюйма диаметром, там и сям вмятины, какая-то полустертая надпись маркером. Максин прищуривается.

– Это что, по-арабски?

– Какой-то вид у него военный, нет?

– Считаете…

– Слушайте… вы не против, если мы покажем это Игорю? У меня интуиция.

– Игорь может быть чем-то вроде преступного серого кардинала, вам с этим норм?

– Помните Крихмана, трущобовладельца?

– Еще бы. Когда мы с вами познакомились, вы его пикетировали.

– В какой-то момент пару лет назад, из бизнес-мотивов несомненно, Игорь его невзлюбил, отправился в Паунд-Ридж, запустил в бассейн Доктора пираний.

– И они навсегда стали лучшими друзьями?

– Сообщение дошло, Доктор прекратил, и воздерживался впредь от чего бы то ни было, и с тех пор вел себя очень благовоспитанно. Поэтому я стала считать Игоря эдаким добрым мобстером, для кого недвижимость – просто побочка.

Встречу они проводят в «ЗИЛе», по пути через Манхэттен от одной махинации к другой.

– Еще б, привет из прошлого, деталь пусковой установки «Стингер». Крышка от резервуара охлаждения батареи.

– В вас стреляли из «Стингеров», – достаточно предупредительно замечает Максин.

– В меня, в моих друзей, ничего личного. После того как мы ушли из Афганистана, «Стингеры» остались у моджахедов, попали на черный рынок, многие обратно скупило ЦРУ. Я устроил несколько сделок, ЦРУ было плевать, сколько платить, можно было получить до $150 000 за чпок.

– Это было давно, – грит Максин. – А сейчас они еще ходят?

– Навалом. По всему миру, может, 60, 70 000 единиц плюс китайские подделки… В Штатах не так много, отчего эта вот штучка интересная. Ничего, если спрошу, – где вы это нашли?

Марка и Максин обмениваются взглядом.

– Что тут повредит? – предполагает Максин.

– Вообще-то, когда в последний раз кто-то так говорил…

– Сами же знаете, что хотите мне сказать, – сияет Игорь.

Они говорят, включая быстрый синопсис дивиди.

– И кто это видео слепил?

Выясняется, что у Реджа с Игорем тоже были дела. Впервые познакомились они в Москве, где-то на пике безумия по усыновлению русских младенцев в США, когда Редж снимал пригодную малышню для штатовских педиатров, которые их осматривали и давали рекомендации потенциальным родителям. Из-за возможности мошенничеств мысль была не просто заставлять деток сидеть перед камерой и позировать для крупных планов, но действительно что-то делать, например, тянуться к предметам, перекатываться или ползать, а это означало для Реджа некоторую режиссуру или, на худой конец, дрессуру.

– Очень симпатичный молодой человек. Высоко ценит русское кино. Познакомился с ним на Горбушке, он там скупал дивиди килограммами, сплошь, конечно, пиратство, но никакого Холливуда, только русское – Тарковский, Дзига Вертов, «Дама с собачкой», не говоря уже про величайший мультик, что когда-либо сняли, «Ежик в тумане» (1975).

Максин слышит конвульсивные всхлипы и заглядывает на переднее сиденье – там Миша и Гриша, оба со слезами на глазах, нижние губы дрожат.

– А им, э-э, он тоже нравится?

Игорь нетерпеливо трясет головой:

– Ежики, это русское, не спрашивайте.

– А надпись на колпачке от батареи, что там говорится, можете прочесть?

– Пушту, «Бог велик», может, настоящая, может, подделка ЦРУ, чтоб походило на моджахедов, прикрыть какую-нибудь их собственную проказу.

– Ну раз вы сами об этом упомянули, вот еще…

– Давайте ваши мысли прочту. Нож Спецназа, да?

– С летающим лезвием, которым якобы прикончили Лестера Трюхса…

– Бедный Лестер. – У него на лице странная смесь сострадания и предостережения.

– Ой-ёй. – И вот еще одна связочка, логично. – История с ножом – подстава, как я понимаю.

– Спецназ не пуляет в людей ножами по воздуху. Спецназ ножи метает. Баллистический нож – оружие для чайника, никаких навыков метания, боится подойти ближе, хочет избежать шума от выстрела. И… – сделав вид, будто колеблется, – …лезвие, которое из Лестера вытащили, ОК, мой многоюродный работает в центре на Пласе Полиции, он его в реквизиторской там видел, поди знай. Блядь, да подъебка это тотально, нет даже клейма Восточной марки, может, китайское, может, еще дешевле. Будем надеяться, однажды я вам больше расскажу, но пока это не то, что Кремешки зовут страницей прям из истории. Пока слишком много отступных надо платить.

– Чем вам будет удобно поделиться, Игорь, конечно. Тем временем, что нам делать с другим оружием? С хай-тековым, на крыше? Предположим, там на нем часы тикают?

– Не против, если я еще дисочек посмотрю? Просто из ностальгии, вы же понимаете.