Дендрофобия - Наталья Горская Страница 73

– То есть, Вы выбрали меньшее из зол – наш город?

– Получается, что так. Здесь хотя бы нет таких безобразий с землёй, какие вокруг Москвы творятся.

– Пожилым людям надо жить в крупных развитых городах, а в таких посёлках им по любому плохо. Тут хорошо таким, как я.

– Чем же?

– Тем, что я всегда могу отсюда смыться. Для меня не проблема семью в машину посадить и увезти в другой город. А пожилые не обладают такой мобильностью. Пожилым нужны врачи, хорошая медицина, поликлиники, магазины, аптеки, общественный транспорт, чтобы пешком не ходить в ту же поликлинику. Здесь много инвалидов среди пожилых людей, они отработали по полвека на заводах и комбинатах, а советская промышленность грешила плохой охраной труда. Кто работал в горячих цехах, сжёг себе верхние дыхательные пути годам к сорока. Тут многие ещё задолго до пенсии становятся инвалидами, слух сажают, зрение теряют, суставы разрушают. Офтальмолог уволился из поликлиники, теперь слепые бабки из дома не выходят, а за очками ехать в Питер рискованно, если не видят ничего. В сельском хозяйстве преимущественно женщины работают, ворочают тяжести и простужаются, ковыряясь в холодной земле какими-то допотопными палками-копалками. У таких к пенсии – целые букеты хронических заболеваний. Теперь им проблема оформить документы на инвалидность, на какие-то лекарства, потому что надо ехать в районный или даже областной центр. А как поедешь на костылях или со слабым сердцем? Раньше в Администрации было что-то наподобие филиала Пенсионного фонда и Собеса. Там работали такие же пенсионерки, они собирали справки у инвалидов, оформляли нужные документы, отправляли, куда надо. Теперь их всех сократили, хотя у них зарплата копеечная – всё держалось на чистом энтузиазме. Так что для стариков жизнь здесь совсем не продумана. Вообще, сворачивают и ликвидируют очень многие структуры власти. Как перед сдачей города врагу.

– Как это?

– Есть такой военный приказ: перед тем, как оставить город, из него следует вывести глав Парткомов и прочих руководителей партийной ячейки, руководство крупных предприятий и медсанчасти, если таковые имеются. Сами предприятия разорить и вывести из строя.

– Кому сдавать-то собираются?

– Не знаю. Криминалу, наверно. Больше некому. Такая картина сейчас во всех промышленных посёлках наблюдается. Все орут о гибели деревни, а уже города вымирают. Разговоры идут, что и поликлинику скоро закроют.

– А таким, как Вы, поликлиники не нужны?

– Мне? Нет.

– А как же Вы больничный лист оформляете?

– Никак! – рассмеялся он. – Я только сейчас подумал, что даже не знаю, как это делается…

– Послушайте, Вы меня просто удивляете! Здесь так холодно, наверняка, простудные заболевания никого не обходят стороной. Ведь тоже как-то болеете, я надеюсь.

– И не надейтесь, – опять улыбнулся он. – Сам не знаю, как так получилось… У меня с детства привычка с местными пацанами с мая по октябрь каждое утро ходить на речку – она у меня в двух шагах от дома. Если зима мягкая, и вода не замерзает, то можно и зимой. Тридцать метров туда и обратно проплыл от берега к берегу, слился с окружающей средой, поэтому она уже не беспокоит своими перепадами.

– То есть Вы хотите сказать, что вместо визита к врачу все должны в холодной реке купаться?

– Ни в коем случае! Да и смотря, что за река. Я себя к такому «лекарству» приучил, кто-то привык по врачам ходить, кому-то без пилюль не обойтись – у каждого свой кайф.

– Похвально заниматься спортом, но и спортсменам врачи нужны.

– Вы не поняли: это не спорт. Спорт – это борьба за рекорд, соревнование, где всё делается наперегонки, кто выше, дальше, больше, иногда даже с помощью каких-то уловок. А это что-то вроде утреннего умывания. Приводишь себя в соответствие с той средой, в которой существуешь, поэтому она уже не кажется слишком холодной, суровой или ещё какой-то некомфортной. Негодовать в её адрес бесполезно – она другой не станет. Легче самому подстроиться под неё. Болеют те, кто всё время в конфликте с той средой, в которой живут.

– Оригинальная точка зрения. Но им-то что делать?

– Не знаю. Вы говорите, что все ходят к врачам – не все. Поликлиника в нашем городе появилась только после Революции, но ведь до этого люди как-то жили. Вот Вы лично в молодости ходили по врачам?

– Нет. Да и старики тогда не особо туда бегали. Это было как-то…

– Не модно. Это было не популярно. Настрой у людей совсем другой был. Это сейчас все повадились скрипеть да жаловаться, детей тащат сидеть в очередях к врачу, где все чихают и кашляют – вот где в самом деле заболеть можно. Медицина – великая вещь, я перед нею преклоняюсь. Я видел не раз, как врачи вытаскивали людей с того света. Но это не значит, что надо постоянно их теребить, если сам можешь очень много сделать для своего здоровья. Хотя бы не волноваться по пустякам – уже огромный подарок себе сделаете, который не принесёт вам и десяток самых лучших докторов. Сложилась культура, когда люди ходят по врачам, как в клуб по интересам. Они бодры, проворны, энергичны – врач на их фоне глубоко больным человеком выглядит. Они там оживлённо общаются друг с другом, успевая в очереди связать по целому носку или прочитав книгу, обмениваются новостями, рецептами. Некоторые так увлекаются, что заходят в кабинет к врачу, когда подошла очередь, и забывают, что у них вообще болело. У нас терапевт жалуется, что «больные» приходят «просто поговорить» о погоде, политике, росте цен или когда надо огурцы высаживать. За рубежом, где уровень жизни растёт, а с ним растёт и доля пожилого населения, для людей создаются клубы, куда они могут ходить, чтобы скучно не было. У наших таким «клубом» стала поликлиника.

– Я согласна, что к врачам ходит много тех, кто в этом не нуждается, но медицину надо развивать.

– Смотря, что называть медициной. Вот я читал в одном журнале, что развитие медицины в так называемых развитых странах ведёт к тому, что у населения этих стран растёт генетический груз, то есть происходит накопление отрицательных мутаций в генофонде человека. Грубо говоря, вырождение. Раньше у женщины происходил выкидыш, если она вынашивала нежизнеспособного ребёнка, а теперь её кладут на сохранение, при котором она почти не двигается, у неё снижается потребление кислорода, замедляется кровоток. Кровь не получает необходимого движения и питания и не может донести это питание до нуждающихся в нём органов. При этом она вынашивает слабый плод, который и так еле живой, а тут и минимума необходимого питания не имеет. Сто лет тому назад женский организм в такой ситуации отторгал эмбрион с нарушениями естественным путём, а теперь медицина не даёт. Теперь рожают даже наркоманки и женщины с разрушенной моралью, в современной России практически каждая вторая баба рожает от хронического алкоголика или малахольного нытика с дурной наследственностью – другой материал просто не найти. Борцы с абортами ликуют: «В нашем полку прибыло». Прибыло дебилов, а то ведь мало было. Многие люди живут в промышленных зонах, где рожать вообще нельзя, настолько там дрянная экология. Раньше крестьянки работали в поле вплоть до родов, дышали чистым воздухом и много двигались, поэтому рожали здоровых и сильных детей. Это не намеренное издевательство над женщиной было, а естественный отбор. Представляете, как цепко эти дети у неё в утробе сидели? А кто не хотел за жизнь держаться, тот вылетал.