Обратная сторона Японии - Александр Куланов Страница 73

Вообще уважение и преклонение перед всем японским иногда рождало странные картины. 14 марта, через три дня после аварии, я с группой журналистов ждал у входа в посольство Японии министра иностранных дел России Сергея Лаврова. Ждал около часа. За это время я около семи или восьми раз видел, как к воротам посольства подходили самые разные люди: мужчины и женщины, взрослые и молодые, солидного вида и анимешницы, с цветами в руках. Все – с выражением искренней скорби и сочувствия на лицах, и мало кто готов был отвечать на какие-то вопросы присутствовавших журналистов. Было видно, что люди делают это от души. Кто-то из них приносил по одной белой розе, кто-то – охапки цветов. Помню, я еще подумал тогда, что, независимо от того, как будет проходить ликвидация последствий землетрясения, Япония уже одержала очередную победу: в Москве у нее много сторонников. Примерно то же самое сказал подошедший ко мне старый знакомый – мелкий японский предприниматель, числящийся в Москве главой японской компании из разряда «экспорт-импорт-консультации» и специализирующийся на рискованных и сомнительных операциях. «Вы такие странные, – шептал он мне, глядя на анимешниц с цветами. – Ваша Россия никому там не нужна, как и ваши цветы. Какие-то дурацкие программы придумываете: «Поможем Японии журавликами»! Кому у нас нужны ваши журавлики?! А вы тут убиваетесь, как будто это по вам ударило цунами. Вам больше заняться нечем?» Версию японского пройдохи через несколько минут подтвердил японский журналист. Когда посол Масахару Коно со слезами на глазах рассказывал корреспондентам о содержании беседы с только что уехавшим Лавровым, первый же вопрос, который задали послу, звучал так: «Как может измениться теперь ситуация на переговорах о “возврате северных территорий”?» Посол Коно отреагировал мгновенно: «Никак. Это разные вещи» – и слеза, скатившаяся из-под его очков, сверкнула стальным блеском.

Этот вопрос и ответ на него стали стартом нового этапа российско-японских отношений. Снова всплыли пресловутые острова, и Россия, несмотря на все пожертвования, спасателей, предложения помощи, консультаций и другие подобные добрые дела, снова стала врагом. Теперь в качестве основного злодеяния рассматривалась энергетическая политика русских, готовых восполнить производство потерянной атомной электроэнергии своими газом, нефтью, углем. Конечно, это не очень благородно – помогать «разрушенной стране» за деньги, но разве Япония или любая другая страна не поступила бы на месте России точно так же?

Великое восточнояпонское землетрясение еще больше разделило наши страны. Политическая воля к решению проблемы пограничного размежевания не стала у японцев сильнее. В то же время пережитая катастрофа резко повысила градус сочувствия к этой стране у тех, кто раньше, возможно, симпатизировал ей меньше. Предложения помочь Японии «хоть чем-нибудь» звучат все чаще. Поскольку ничем своим предлагающие помочь обычно не готовы, в качестве возможной жертвы обычно называются Курильские острова. Так случайно, с помощью стихии Япония упрочила свои позиции.

Разрушен туристический бизнес, связанный с Японией. На его восстановление уйдет года два-три. За это время мы еще меньше будем знать о Японии. Не знаю, выиграет ли от этого она, но мы проиграем точно.

Землетрясение расширило трещину между русскими дипломатами и «росгражданами», живущими в Японии. Последствия этого можно преодолеть за год – было бы желание у нового посла, но, скорее всего, они не будут преодолены никогда.

Что остается? Только ждать, верить и… читать. Изучать Японию тем, кому это интересно, – настоящую, реальную, а не сказочную страну. Поверьте, она того стоит. И тогда ни землетрясения, которых она переживет еще десятки тысяч, ни цунами не смогут изменить ваше представление об этой удивительной стране, которая для каждого припасла свою «обратную сторону».