Кто стрелял в президента - Елена Колядина Страница 72

— Думе нужны инвалиды! — кричал Жириновский. — Коммунистам руки надо поотрывать. Чтоб не голосовали против. И ноги — чтоб не покидали зал заседаний. Фракция «Русский инвалид». Вот что нужно Думе. И я ее возглавлю. А лидером будет вот — он!

От перспективы стать думским лидером Паша забыл, зачем пришел.

— Руки правительству вообще не нужны! — шумел Жириновский. — А особенно сенаторам. Чтоб не занимались рукоблудством. А то они все сидят, вроде как на спикера смотрят, а руки — под столом. Деньги бюджетные дрочат. Перекачивают в регионы. А на местах — я ездил, я знаю, — на эти деньги фейерверки устраивают. А инвалиды без пенсий. И вот они идут на Москву. Вот, ты, зачем пришел на Москву, скажи?

И Жириновский сунул микрофон под нос безрукому Паше.

Паша подумал и вспомнил. Он подался вперед и зашумел в микрофон:

— Президент нашу Любовь убил!

— Видите, коммунисты предали любовь народа! — прокомментировал Жириновский.

Паша сказал в сторону «да не то ты говоришь», пошире расставил ноги и, набрав воздуха, прокричал из последних сил, дав под конец петуха:

— Люди! Президент Любу-инвалида убил! Замочил в сортире из именного оружия.

Этот крик, многократно усиленный микрофонами, ядерным грибом накрыл город.

Тележурналисты, только что готовившие стендапки о покушении на первое лицо страны и стрельбу, произведенную неизвестной инвалидкой, мигом сделали выбор между официальными заявлениями федеральной службы охраны и гласом народа в пользу последнего. Народ не врет! Чего не скажешь об официальных заявлениях. В стендапках срочно поменялись местами слова «президент» и «инвалид». И через минуту с экстренным сообщением вышли телевизионные спецвыпуски. Когда сообщение об убийстве в Кремле девушки-инвалида по имени Любовь прозвучало по Евроньюс, товарища Каллипигова, сосредоточенно глядевшего в экран установленного в джипе телевизора, пронзила мысль. Товарищ Каллипигов, с комсомольской молодости привыкший ориентироваться на вражеские голоса, европейским новостям доверял безоговорочно: заграничное — значит качественное. Товарищ Каллипигов всегда вез мохер, сапоги, джинсы и жевательную резинку из-за границы в СССР, а не наоборот! Поэтому и сейчас он сделал верные выводы: если Евроньюс сказали, что президент убил Любовь, значит, так оно и есть.

Так вот — о мысли, пронзившей Каллипигова.

«Это она!» — пронзительно подумал Каллипигов. Точно, та мерзавка, которая когда-то возглавила антисоветский заговор в его северном городке. Как ее? За… Зи… Кондитерская такая фамилия… Мармеладова! Он, первый секретарь райкома партии Каллипигов, Мармеладову тогда пожалел. Не прислушался к совету начальника районного управления КГБ товарища Преданного. А Преданный, собака, как в воду глядел. И вот тебе — беспорядки в стране, мировой резонанс. Но самое страшное, что эту сволочь безногую убил не сотрудник его, Каллипигова, службы охраны, бывшего девятого управления, «девятки», а сам президент. Завтра он очухается маленько и задаст резонный вопрос: «Где была охрана? Что, у меня забот других нет, как он народа отстреливаться? Я за что охране деньги плачу? Я зачем такую свору кормлю, если сам выполняю всю работу по уничтожению недовольных инвалидов?»

— И полетит, Каллипигов, твоя голова с плеч долой, — раздумчиво пробормотал товарищ Каллипигов. — Надо срочно предпринимать меры. Как-нибудь этак все повернуть, чтобы выйти сухим из воды.

Каллипигов взглянул на экран переносного телевизора, настроенного на его любимый новостной канал. Там беззвучно шел показ репортажа «ноу коммент» — «без комментариев». На подступах к Красной площади колыхалось многотысячное море инвалидов. На бронетранспортере стоял безрукий инвалид. Вот камера наездом показала цыганенка с руками-клешням. Затем в глаза Каллипигову посмотрел бомжеватый инвалид на коляске. На груди инвалида, на потертом пиджаке, плясали цыганочку ордена и медали.

— Это же… Как его? Космонавт Феоктистов. Тьфу!

— Феоктист Тетюев! — осенился Каллипигов. — Сообщник Мармеладовой по строительству ДОТов накануне приезда в город Терешковой. Откуда он здесь? Жив, сволочь!

— Что? — переспросил Каллипигова помощник.

— Видишь вот этого? С орденами? Доставить срочно. Или, нет. Я сам туда поеду.

Он стремительно вскочил в другой бронированный джип и промчался мимо оградительной ленты, за которой томились свидетели убийства Любы президентом РФ — их планомерно опрашивали. В самой середине толпы стойко ожидал своей очереди на дачу свидетельских показаний человек в кожаных больничных шлепанцах на босу ногу, в пиджаке на голое тело и с матерчатой сумкой в руках. Из-под нашитых на сумку голубых штапельных цветов выпирало что-то острое. Время от времени человек быстро пробегал взад-вперед, хохотал и обращался к соседям со словами «за царя!»

Через мгновение джип Каллипигова подъехал к бронетехнике. Каллипигов самолично прошел с помощниками к инвалиду-орденоносцу.

— Имя? — внезапно строго спросил Каллипигов инвалида.

— Анатолий, — ответила орденоносец.

— Уверен? — еще строже уточнил Каллипигов.

И внезапно, перекрестно, чтоб сбить с толку и вывести на чистую воду спросил:

— Мармелад употребляешь?

— Эта… нет! — затряс головой инвалид.

— Фамилия как?

— Зубков.

— Феоктиста знаешь?

— Космонавта? Знаю. По телевизору видал.

— В каком году встречался с Тетюевым? — резко спросил Каллипигов.

— С которым?

— С Феоктистом.

— С Феоктистом не встречался.

— А с кем встречался?

Инвалид сосредоточился.

— С Генкой Быстровым встретился тот год. Здорово, говорю, Генка! Ты как в Москве очутился? Да деревня-то наша, говорит, совсем опустела…

— Я тебя, отец, конкретно спрашиваю, — раздраженно оборвал Каллипигов. — Где и когда ты последний раз встречался с Феоктистом Тетюевым?

— Это с которым? Это из Глухаревки что ли Тетюев, который в финскую погиб?

Каллипигов переглянулся с помощником.

— Мармеладову знаешь?

— Сонечку? — наморщил лоб инвалид. — Не так чтоб очень…

— Когда с ней встречался?

— Да в школе еще. Двойку из-за нее схватил. Неверно трактовал образ.

— А позже?

— А позже ни-ни! Я позже женатый уж был. Не до книг было. Норму перевыполнял! А про Любу вы ничего не знаете, про Зефирову? Че хоть там случилось-то?

— Здесь вопросы я задаю, — строго ответил Каллипигов. — Значит, вы не встречались с Софьей Мармеладовой со школы?

— Нет.

— И ты — Анатолий, как там тебя?

— Зубков, — подсказал инвалид. — Да у меня и паспорт есть. Вот, глядите, пожалуйста. Паспорт правда, старый, советский еще. А чего случилось-то?