На бензоколонке только девушки - Фэнни Флэгг Страница 72

– Ну вот, теперь все в сборе. За всех отличных девах, кто бывал наверху, – и за нас. Мы, может, уже не такие юные и шустрые, как раньше, но, ей-богу, как поется в песне, «мы все еще здесь».

– За это, за это, – добавили все и выпили.

– А теперь – за деточку Софи, Сару Джейн. Добро пожаловать домой.

На следующий день рано поутру Сьюки и всех дам, облаченных в форменные костюмы, забрали и отвезли в Пуласки. На въезде в город их приветствовали толпы восторженных людей, выстроившихся вдоль улиц, все махали американскими флажками, кричали и аплодировали. Когда парад завершился, они отправились в просторный Зал Рыцарей Колумба [69], где ожидалась официальная церемония и на обеих стенах красовались громадные фотографии суитуотеровского Авенджер-Филд, девушек и самолетов, на которых они летали. А впереди, поправее, висел большой снимок матери Сьюки, Софи, – она стояла, улыбаясь, у своего самолета.

Все расселись, Фрици встала и поприветствовала всех «ос» и их семьи в Пуласки, после чего устроилась рядом со Сьюки в первом ряду.

Прозвучало немало речей – от мэра, губернатора Висконсина, нескольких сенаторов и других почетных гостей. После речи губернатора все решили, что она последняя, но тут вдруг на сцену, посверкивая глазами, вышла Пинке. Она, казалось, изо всех сил сдерживала улыбку.

– Дамы и господа, у нас тут за сценой дожидается кое-кто, прилетевший сюда с особым сообщением.

Все схватились за программки, но этот выступающий там не значился, и потому все недоумевали, кто бы это мог быть. Однако не успела эта женщина выйти на сцену, как все ахнули и раздались аплодисменты. Все признали американского астронавта. Она улыбнулась, оглядела толпу и сказала:

– Доброе утро, я Сэлли Райд [70]. Я приехала выразить вам от имени всех военных летчиц то, что так давно необходимо было, – нашу благодарность. Когда были нужны стране, вы взялись за дело и доказали, что женщины могут летать, и притом восхитительно. Вы сталкивались с непреодолимыми, казалось, трудностями и преодолевали их изящно, мужественно и смело. Ваша жертвенность, решимость и несгибаемость открыла возможность для женщин, в том числе и для меня, летать выше, чем мы когда-либо осмеливались мечтать. И потому знайте: тем из нас, кто уже участвует в освоении космоса или станет в будущем, тем, кто направляется к Луне, звездам и далее, вы и все «осы» – ветер под нашими крыльями. Храни вас Бог.

Она сошла со сцены, помахав рукой на прощанье, из динамиков зазвучала запись Бетт Мидлер «Ветер под моими крыльями» [71].

Вот это день!

В тот вечер город устроил «осам» масштабную вечеринку в Бальной зале Зелински. Народу было битком, а когда солист группы на сцене увидел, как входит Фрици, он остановил музыку, и все аплодировали, пока она шла через толпу.

– Здорово, ребята!

Сьюки не знала, понимают ли тут все, кто она такая, или они просто дружелюбнейшая публика на свете, но ее никогда в жизни столько не обнимали. Вскоре музыка заиграла вновь, и крупная веселая женщина с золотым зубом сгребла Сьюки в охапку, и они пошли плясать польку. То есть Сьюки догадалась, что это за танец.

Чуть погодя, когда Сьюки исхитрилась перевести дух, она заметила длинный стол, заставленный едой из конца в конец. А она-то думала, что это южане много едят! Взяла тарелку и принялась за что-то неимоверно вкусное с горчицей и квашеной капустой. Кто его знает, что это, но удалось оно на славу Сьюки смотрела, как Фрици и все остальные танцуют, и ей казалось, что нет людей счастливее.

После того как ее прокружили по залу не меньше ста человек, включая восьмилетнего мальчика, Сьюки поняла, что сваливать свои неудачи в балете на генетику не стоит. Все поляки оказались очень хорошими танцорами.

Еще через час к музыкантам подошел какой-то мужчина и что-то сказал солисту. Следующую песню тот объявил в микрофон:

– Дамы и господа, у нас есть заказ. Где сестра Мэри Джуд?

Толпа взревела и захлопала. Сестра Мэри Джуд ела, но не сплоховала – вышла на сцену, взяла аккордеон и вжарила бодрый вариант «Польки Виника-Краника». Не успела Сьюки и глазом моргнуть, как уже опять была на танцполе и выплясывала под «Ох ты ж, ну и полька».