Как ограбить швейцарский банк - Андреа Фациоли Страница 72

Контини посмотрел на нее.

– Только не говорите мне больше, что вы родственник Маттео…

– Не буду. – Контини больше не хотелось лгать. – Я частный сыщик.

– А! – Госпожа Анита подалась к нему. – Бедная я, знаете, мне было бы любопытно услышать всю историю.

– Что?

– Вы можете доверять мне, детектив. – Госпожа Анита, кажется, даже подмигнула ему. – Я буду держать язык за зубами.

Когда Контини приехал в Даро, все они были еще там, причем весьма взвинченные. Они спросили, что его так задержало, но Контини не стал вдаваться в подробности. Конечно, он не мог в качестве оправдания поведать о лимончино и беседе с госпожой Анитой. Поэтому ответ его был кратким:

– Теперь я здесь.

– Мы ждали тебя, – сообщила Франческа. – Чтобы Жан мог рассказать нам все.

Но Контини почувствовал, что в доме как-то нехорошо. Поглядел на Ренцо Маласпину, удобно устроившегося в кремовом кресле. Маласпина пожал плечами, словно говоря: здесь все ненормальные. Сальвиати сидел на диване и раскуривал трубку. Тогда Контини глубоко вздохнул. Потом поцеловал Франческу и прошептал ей на ухо:

– Где они?

Франческа показала на лестницу, которая вела на второй этаж. Контини сделал движение в ту сторону но Сальвиати, не вынимая трубку изо рта, пробормотал:

– Подожди.

Через несколько секунд они услышали, как открывается дверь. Потом по лестнице спустились Анна и Филиппо Корти, оба чернее ночи. Он не сказал ни слова. Она, ни на кого не глядя, проговорила:

– Мне жаль.

– Не… – начала Франческа.

– Я должен… – начал одновременно Филиппо.

Мгновение тишины. Потом Сальвиати чиркнул спичкой, чтобы разжечь трубку. И Филиппо сказал:

– Я должен уйти. Если вы хотите быть здесь, нет проблем. Я пошел.

Какое выражение лица скрывалось у него под бородой, было непонятно. Глаза обведены красными кругами, голос без модуляций.

– Оставайся здесь, – предложил Сальвиати. – Оставайся: я расскажу вам, как ушел от людей Форстера, которые прервали ограбление. Я ушел от них благодаря твоей помощи, Филиппо.

– Я… – забормотал Филиппо. – Из-за меня Форстер…

– Не будем больше говорить об этом, – прервал его Контини. – Форстер убрался.

– Ему позарез нужны деньги, – сказал Сальвиати. – Чтобы прийти сюда посреди бела дня, с пистолетом… но в итоге он понял, что шансов у него нет.

– А теперь? – испугалась Анна. – Теперь он сделает еще одну попытку?

– Думаю, нет, – ответил Контини. – Он хотел всех нас здесь собрать, воспользоваться благоприятным моментом без риска для себя. Теперь в любом случае у него деньги, Лина свободна, и нас это вполне устраивает.

– Но это несправедливо! – воскликнула Анна. – Несправедливо, что по вине… что теперь Форстер забрал десять миллионов!

– Не важно, – сказал Сальвиати, окутанный клубами дыма.

– Как это не важно? – голос у Анны был на октаву выше, чем обычно. – Столько усилий, столько страха… и мы украли деньги, вы понимаете? И сейчас этот чокнутый убийца заработал десять миллионов франков! Десять миллионов! Это несправедливость…

– Не думай об этом, – Сальвиати пожал плечами. – Справедливость в том, что мы живы.

Контини по-прежнему ощущал странную атмосферу. Они сидели там, в этой элегантной гостиной, как выжившие в катастрофе, подыскивая слова, чтобы выбраться из передряги без неизлечимых ран. Но будто оставалось еще что-то неясное, словно не хватало… ну, Франческа, кстати… где Франческа? За последние минуты она ничего не сказала, и Контини заметил, что ее нет в комнате.

– Где Франческа? – спросил он.

– Я попросил ее сходить кое за чем.

– Но что…

Контини прервался. Франческа как раз открывала заднюю дверь в гостиную, не без труда занося в комнату большую спортивную сумку. Черную сумку.

Все затаили дыхание. Несколько секунд Контини слышал тиканье часов, перекрываемое далеким скрипом тормозящего поезда. Потом Франческа поставила сумку на ковер в центре гостиной. Сальвиати отложил трубку, встал. Расстегнул сумку. Показались плотные ряды банкнот.

Все по-прежнему молчали.

Сальвиати обвел их глазами. Потом сказал: