10 минут 38 секунд в этом странном мире - Элиф Шафак Страница 72

Когда наконец-то пошел дождь, это был настоящий ливень. Волочась по грязи и стараясь обходить корни деревьев, Налан с трудом маневрировала тележкой. Саботаж устало плелся рядом с Джамилей, держа над ее головой единственный зонтик. Промокнув до костей, он, кажется, почти протрезвел. Прямо за ними, тяжело дыша, следовала Хюмейра, она не привыкла к таким физическим нагрузкам, так что теперь сжимала в пальцах ингалятор. Даже не поглядев на свои ноги, она знала, что чулки у нее все разорваны, а щиколотки – в ранках и царапинках. Замыкала процессию, пошатываясь, Зейнаб-122; в своих скрипучих влажных ботинках она то и дело поскальзывалась, стараясь не отставать от тех, кто был выше и сильнее.

Вздернув подбородок, Налан остановилась – без видимой причины. Она выключила фонарь.

– Зачем ты это сделала? – спросила Хюмейра. – Мы ничего не видим.

Впрочем, это было не совсем правдой. Узкую тропку озарял лунный свет, пусть даже и очень бледный.

– Тише, дорогуша.

На лице Налан мелькнула тревога. Она напряглась всем телом.

– Что случилось? – пробормотала Джамиля.

Налан как-то странно и неестественно наклонила голову, прислушиваясь к звукам вдалеке.

– Видели там голубые огоньки? За теми кустами стоит полицейская машина.

Все посмотрели в указанном направлении и примерно в шестидесяти футах от кладбищенских ворот увидели припаркованную машину.

– О нет! Всё! Мы попались, – проговорила Хюмейра.

– Что нам теперь делать? – спросила Зейнаб-122, которая только-только поравнялась с ними.

Налан не знала. Но всегда полагала, что половина успеха лидера состоит в том, чтобы действовать так, будто знаешь.

– Вот что я вам скажу, – с уверенностью заявила она. – Мы оставим тачку здесь, она слишком шумит, даже несмотря на этот гребаный дождь. Мы пойдем дальше, и Лейлу я понесу на руках. Когда мы доберемся до пикапа, все сядут вместе со мной вперед. А Лейлу положим назад. Я накрою ее пледом. Мы потихоньку уедем отсюда. Как только окажемся на основной дороге, я дам по газам – и все дела. Свободны как птицы!

– Они нас не увидят? – спросил Саботаж.

– Поначалу нет, сейчас очень темно. Но в конце концов увидят, только будет уже поздно. Мы промчимся мимо. В такое время пробок нет. Так что все будет в порядке, честное слово.

Еще один безумный план, на который все дружно согласились, – у них снова не было других вариантов.

Налан подняла Лейлу на руки и перекинула ее через плечо.

Теперь мы квиты, подумала она, вспоминая ту ночь, когда на них напали отморозки.

После смерти Д/Али прошло достаточно времени. Пока Лейла была его женой, она и мысли не допускала, что однажды снова вернется на улицу. Она всем – и особенно самой себе – говорила, что с этой частью ее жизни покончено, словно прошлое – кольцо, которое можно просто взять и снять с пальца. Но тогда казалось, что все возможно. Любовь и молодость движутся в быстром танце. Лейла была счастлива, и у нее было все необходимое. А когда Д/Али ушел – так же быстро и неожиданно, как и пришел в ее жизнь, – он оставил незаживающую рану в ее сердце и кучу долгов. Оказалось, что деньги, которые Д/Али заплатил Гадкой Ма, были взяты в долг, но не у товарищей, как он говорил, а у нелегальных кредиторов.

Теперь Налан вспомнила вечер в одном из ресторанов на Асмали-Мескит, где они частенько обедали втроем. Сарма из виноградных листьев и жареные мидии – Д/Али заказал их для всех, но в особенности для Лейлы, – пахлава с фисташками, айва с топлеными сливками – Лейла заказала ее для всех, но в особенности для Д/Али – и бутылка ракы – Налан заказала ее для всех, но в особенности для самой себя. К концу вечера Д/Али был сильно навеселе, что случалось с ним крайне редко, поскольку он подчинялся, как он сам это называл, революционной дисциплине. Тогда Налан еще не видела никого из его товарищей. Не видела их и Лейла, что было очень странно, поскольку к тому времени они были женаты уже больше года. Д/Али никогда не говорил это открыто и, наверное, стал бы отрицать, если бы его спросили, но по его поведению было ясно: он опасался, что его товарищи будут не в восторге от его жены и ее чудаковатых друзей.

Стоило только Налан поднять эту тему, Лейла тут же бросила на нее сердитый взгляд, стараясь перевести разговор на что-то другое. Сейчас ужасные времена, напомнила она Налан уже после этого. Убивают ни в чем не повинных граждан, ежедневно где-то взрывается бомба, в университетах все время дерутся, на улицах лютуют фашисты, а в тюрьмах все время пытают. Для некоторых революция всего лишь слово, а для иных – вопрос жизни и смерти. Когда все так плачевно и миллионы людей страдают, глупо обижаться на нескольких молодых людей, которые так и не познакомились с ними лично. Налан тактично выразила несогласие. Она хотела понять, что это за революция такая и почему она не готова принять в свои широкие объятия и ее вместе с ее недавно увеличенной грудью.