Четвертое сословие - Джеффри Арчер Страница 71

— Когда вы вошли, Арно, я готовил второй выпуск для перевозки. Может, теперь этим займетесь вы. Моя жена…

— Да-да, конечно, — сказал Арно.

Когда Армстронг вышел на улицу, последние слова Арно все еще звенели у него в голове:

— Вы сделали все, что смогли, капитан Армстронг, все, что смогли.

Армстронг не мог с ним не согласиться.

Армстронг ничуть не удивился, когда рано утром ему позвонил Юлиус Ганн.

— Жаль, что так получилось с первым выпуском, — опережая Ганна, сказал он.

— Здесь нет вашей вины, — ответил Ганн. — Арно рассказал, что все могло быть гораздо хуже, если бы не вмешались вы. Но сейчас, боюсь, мне придется попросить вас еще об одной услуге.

— Я готов оказать вам любую помощь, Юлиус.

— Спасибо, капитан Армстронг. Вы могли бы зайти ко мне?

— На следующей неделе вас устроит? — спросил Армстронг, машинально перелистывая страницы своего ежедневника.

— Боюсь, дело срочное, — сказал Ганн. — Нет ли у вас возможности встретиться сегодня?

— Ну, сейчас не очень удачное время, — протянул Армстронг, глядя на пустую страницу ежедневника. — Правда, сегодня у меня назначена другая встреча в американском секторе, так что, пожалуй, я смогу заглянуть к вам часов в пять — но только минут на пятнадцать, вы уж извините.

— Понимаю, капитан Армстронг. Но я был бы вам крайне признателен, если вы выкроите хотя бы пятнадцать минут.

Армстронг повесил трубку и улыбнулся. Он открыл ключом верхний ящик стола и достал договор. В течение часа он проверял каждый пункт, желая убедиться, что предусмотрел любую случайность. Его прервал лишь звонок полковника Оакшота, который похвалил его статью о предстоящем визите герцога Глостерского.

— Первый класс, — восхищался он. — Первый класс.

После долгого обеда в офицерской столовой Армстронг разбирал письма, на которые Сэлли давно просила ответить. В половине пятого он велел Бенсону отвезти его в американский сектор. Джип остановился перед редакцией «Дер Берлинер» в шестом часу. Взволнованный Ганн ждал его на ступеньках и быстро проводил в свой кабинет.

— Я должен еще раз извиниться за первый выпуск прошлой ночью, — начал Армстронг. — Я ужинал с генералом из американского сектора, а Арно, к несчастью, навещал брата в русском, поэтому мы оба не знали, что задумал его заместитель. Естественно, я сразу его уволил и провел расследование. Если бы я не проходил мимо вокзала той ночью…

— Нет-нет, вы ни в чем не виноваты, капитан Армстронг. — Ганн задумался. — Тем не менее нескольких экземпляров, дошедших до американского и русского секторов, было более чем достаточно, чтобы вызвать панику среди некоторых моих старых клиентов.

— Мне очень жаль, — Армстронг покачал головой.

— Боюсь, они попали не в те руки. Сегодня мне позвонили несколько самых надежных поставщиков и потребовали, чтобы впредь я выплачивал им аванс, а это будет нелегко, учитывая все дополнительные расходы за последние пару месяцев. Мы оба знаем, что за всем этим стоит капитан Сэквилл.

— Послушайте моего совета, Юлиус, — сказал Армстронг. — Даже не упоминайте его имени в связи с этим происшествием. У вас нет доказательств, абсолютно никаких, а он из тех людей, кто не раздумывая вас закроет, только дайте ему повод.

— Но он систематически ставит мою компанию на колени, — возмутился Ганн. — Не знаю, чем я это заслужил и как его остановить.

— Не огорчайтесь, мой друг. Я работаю над вашей проблемой и, возможно, нашел решение.

Ганн выдавил улыбку, но смотрел недоверчиво.

— Что бы вы сказали, — продолжал Армстронг, — если бы я устроил так, чтобы капитана Сэквилла до конца месяца отправили домой в Америку?

— Это решило бы все мои проблемы, — Ганн глубоко вздохнул. Но в глазах оставалось сомнение. — Если бы только его отправили домой…

— До конца месяца, — повторил Армстронг. — Учтите, Юлиус, мне придется «выкручивать руки» на самом высоком уровне, не говоря уж…

— Все, что угодно. Я сделаю все, что угодно. Только скажите, что вы хотите.

Армстронг достал из внутреннего кармана договор и подвинул через стол к Ганну.

— Вы подписываете этот договор, Юлиус, и я сделаю так, что Сэквилл вернется в Штаты.

Ганн прочитал четырехстраничный документ, сначала быстро, потом медленнее, и положил его обратно на стол. Он поднял голову и тихо произнес:

— Позвольте, я проясню для себя последствия этого соглашения, если я его подпишу. — Он замолчал и снова взял в руки договор. — Вы получите права на распространение моих изданий за границей.

— Да, — невозмутимо ответил Армстронг.

— Если я правильно понял, под «за границей» подразумевается Британия. — Он помедлил. — И страны Содружества.

— Нет, Юлиус. Весь мир.

Ганн снова начал читать договор. Дойдя до соответствующего пункта, он угрюмо кивнул.

— А я получу пятьдесят процентов от прибыли.

— Верно, — сказал Армстронг. — В конце концов, вы же сами мне говорили, Юлиус, что будете искать другую британскую компанию, как только истечет срок вашего нынешнего договора.

— Да, но я тогда не знал, что вы занимаетесь издательским делом.

— Я занимаюсь этим всю свою жизнь, — заявил Армстронг. — Как только меня демобилизуют, я вернусь в Англию и продолжу семейный бизнес.

— И в обмен на эти права, — потрясенно проговорил Ганн, — я стану единственным владельцем «Дер Телеграф». — Он снова замолчал. — Я не знал, что газета принадлежит вам.

— Арно тоже этого не знает, поэтому прошу вас, держите эту информацию в секрете. Мне пришлось заплатить за его акции гораздо больше их рыночной стоимости.

Ганн кивнул и вдруг нахмурился.

— Но если я подпишу этот документ, вы станете миллионером.

— А если нет, — парировал Армстронг, — к концу месяца вы станете банкротом.

Оба молча уставились друг на друга.

— Вы явно много думали над моей проблемой, — Ганн наконец нарушил молчание.

— Исключительно ради вашего блага, — ответил Армстронг.

Ганн промолчал, и Армстронг продолжал:

— Позвольте доказать вам, что я действую из самых благих побуждений, Юлиус. Если первого числа следующего месяца капитан Сэквилл все еще останется в этой стране, вы можете не подписывать договор. Если к тому времени его здесь не будет, я надеюсь, вы поставите свою подпись в тот же день. А пока, Юлиус, мне будет достаточно рукопожатия.

Ганн молчал еще несколько секунд.

— Не могу с этим поспорить, — наконец сдался он. — Если этот человек уедет из страны до конца месяца, я подпишу договор в вашу пользу.