Миссис По - Линн Каллен Страница 71

Спустя три недели Сэмюэл, я, Бартлетты, дети и мистер По прогуливались по Бродвею.

На взгляд стороннего наблюдателя, мы были хорошо одетой, респектабельной и благодушной компанией: воссоединившаяся супружеская чета, еще одна, состоящая в давнем прочном браке, дети и друг обеих семей, супруга которого вынуждена была остаться дома из-за недуга. Полагаю, большинство прохожих обращали внимание лишь на «друга семей». После выхода нового сборника рассказов мистера По его популярность взлетела до небес. Невозможно было ступить и двух шагов, чтобы какой-нибудь восторженный поклонник страшных историй не пожелал бы поговорить о них с их прославленным автором.

На углу Амити и Бродвея нас приветствовали мистер Клемент Мур и его немолодая супруга.

– Мои поздравления, сэр. – Мистер Мур возвысил голос. – Похоже, ваш «Ворон» окончательно побил моего «Святого Ника». [75]Я должен поблагодарить вас за это. Возможно, моя старая глупая сказка наконец-то забудется.

Мы прошли два коротких квартала, и напротив отеля «Нью-Йорк» мистера По остановил мистер Сэмюэл Морзе, отчего человеческая река немедленно оказалась запружена. Я немедленно узнала мистера Морзе по портрету, который видела в статье о его изобретении, и тайком улыбнулась. Телеграфная линия между Нью-Йорком и Вашингтоном, о которой рассказывал Эдгар, была почти завершена, и уже строилась другая, в Бостон. Говорили, что скоро паутина таких линий раскинется по всей стране, и человечество получит власть над временем и пространством. В обычный осенний денек, когда лошади стучали копытами по мостовой, катились экипажи и по тротуарам шли переговаривающиеся пешеходы, такая перспектива казалась совершенно невообразимой.

– Мистер По, – сказал мистер Морзе, – прошу прощения, но я должен спросить вас о месмеризме. Скажите, с загипнотизированным человеком действительно можно беседовать уже после его смерти, как это произошло с мистером Вэнкерком из вашего рассказа «Месмерическое откровение»?

– Это художественный вымысел, – сказал мистер По.

Белокурый, сухой обладатель выразительного, красивого лица, мистер Морзе почти не уступал Эдгару своим вниманием к деталям.

– Но вы привели достаточно убедительных доказательств тому, что это может быть правдой.

– Значит, рассказ мне удался, – поклонился мистер По. – Благодарю вас.

– Я заинтригован вашей идеей, сэр. Я думаю, что потенциал месмеризма не используется в полной мере.

Мистер По вежливо кивнул.

– Тогда вы, возможно, будете рады услышать, что я работаю над новым рассказом на эту тему.

Мистер Морзе улыбнулся.

– Заглядываете еще дальше в неведомое?

– На этот раз речь идет о месмеризме как средстве обмануть смерть. О том, что может произойти с тем, кого загипнотизировали в момент кончины.

– В самом деле? Превосходно! – Мистер Морзе казался опечаленным. Возможно, он вспомнил о своей покойной жене. – Если бы только это могло быть правдой!

Они продолжали разговор, Бартлетты стояли рядом и слушали, а дети под присмотром Мэри резво скакали впереди. Сэмюэл отвел меня в сторону:

– Ну, Фанни, расскажи мне, что ты написала за последнее время?

Мы двинулись вслед за детьми, и мои юбки шуршали в такт нашим шагам. Сэмюэл с улыбкой ждал ответа.

– «Иду Грэй», – сказала я наконец.

– Ты написала «Иду» еще при мне, в прошлом году. Отрадно, что она пришлась ко двору у Грэма.

Я поблагодарила мужа, хотя была уверена, что он не пытался сделать мне комплимент.

– Я нахожу весьма забавным, что читатели ищут в стихотворении второе дно, чтобы связать его с тобой и старым добрым По. Ваш литературный роман просто сенсация современности.

– Как ты сам сказал, – холодно заметила я, – я написала это стихотворение где-то год назад.

– Да, я помню, Грэм тогда отклонил его. Интересно, с чего вдруг оно понадобилось ему сейчас.

– Сэмюэл, на что ты намекаешь?

Он нацелил на меня свой массивный нос:

– Я также читал твои стишки и в газетенке По.

Я сердито посмотрела на него. Он не улыбался.

– Мне хотелось бы знать, Фанни, тебя действительно волнует то, о чем ты пишешь в последнее время? – Прежде чем я успела ответить, он продолжил: – Конечно, ты написала не только это. – Он достал из кармана журнальную страничку, конечно же, вырванную из издания Эдгара. Быстро пробежав ее глазами, он прочел:

Бьется сердце, любовью пылая

Благородной… я знаю, к кому,

Адресата любви этой знаю,

Но вовек его не назову.

Тише! Чу! Эхо вновь повторяет:

«Я вовек его не назову».

Сложив листок, Сэмюэл сунул его обратно в карман.

– Было время, когда ты смеялась над стихами вроде этих.

Я поморщилась. Он был прав.