Женская собственность - Валентин Черных Страница 71

— Нет, — сказал я. — Я свой выбор сделал давно. Наверное, я нарушил закон. У нас запрещено многоженство. Но я люблю вас всех. Так получилось. И я не хочу потерять ни одну из вас. Простите меня за это. Но если требуется решение, то пусть решит Александра, она старшая по возрасту и стажу знакомства, я познакомился с ней первой. Как она скажет, так и будет.

Александра встала.

— Я была против такого эксперимента, против и сейчас. Кому он поломал судьбу? Могли бы выйти замуж? Не могли. Я лично не могла, предложений серьезных не было. Но я была замужем эти десять лет. Он был замечательным мужем. Заботливым, надежным. Он выхаживал меня после операции. Десять лет я не знала проблем. Я забыла, когда таскала картошку. Я была на всех известных выставках и премьерах…

Все было правдой. Когда мне хотелось, чтобы они все посмотрели интересный спектакль, мне приходилось на этот спектакль ходить по четыре раза.

— Все, что я покупала, — продолжала Александра, — куплено по его советам и с его помощью. Судя по тому, с каким вкусом вы одеты, все это не обошлось без его помощи и влияния. Когда мне два года назад после смерти матери по наследству досталась дача, он вкалывал на этих десяти сотках, как не вкалывал бы ни один законный муж.

— Тебе повезло, — сказала Люба. — У нас дач нет.

— О даче мое последнее предложение. За эти дни я присмотрелась к вам. Надо отдать ему должное, мы все разные, но все замечательные. Я предлагаю оставить все как было. Нам теперь будет даже легче. Я предлагаю лето всем вместе проводить на даче. В ней семь комнат и гостиная. Каждый из нас пятерых займет по комнате, две сделаем гостевыми, у Любы и Ирины дети, чтобы они в любое время могли приехать. На даче яблони, смородина, малина, облепиха. Земли хватит, чтобы обеспечить всех нас на зиму картошкой, капустой, прочим овощем. Сейчас нам всем трудновато, и это будет хорошим подспорьем. И самое последнее: у меня нет детей, а дальним родственникам я ничем не обязана. Я завтра же готова оформить всех нас пятерых совладельцами дачи, и тот, кто останется последним, я учитываю и это, все мы, мягко говоря, уже в элегантном возрасте, решит, кому будет передана эта наша совместная собственность.

— Хорошо бы, конечно, провести все лето на даче, — мечтательно выдохнула Вера. — Да весну и осень тоже…

Остальные мои жены молчали, обдумывая это неожиданное предложение.

— Надо бы у него узнать. Как он относится к такому повороту? — спросила не очень уверенно Люба.

— Я за.

Пока говорила Александра, я все обдумал. Мне предстояло прожить еще одну жизнь, на этот раз сельского хозяина. Я вполне был готов к этому. Надо сегодня же достать с антресолей ружье, которым я не пользовался лет пятнадцать, хотя и регулярно платил взносы в общество охотников и рыболовов. Если завести собаку, то пусть и не полностью, но я вполне могу обеспечить свою семью мясом и рыбой, кабаны изрыли всю картофельную площадку, рядом в озере хорошо ловилась щука, окунь, не говоря уже о рыбьей мелочи.

— Я за, — повторил я. — Но это решение ответственное, поэтому прошу проголосовать!

— Но мы не на партийном собрании, — попыталась возразить Александра.

— Нет уж, будем голосовать! — потребовала Ирина.

— Кто за, прошу поднять руки, — сказал я.

Женщины подняли руки, аккуратно поставив локотки на стол.

Наверное, они сотни раз голосовали за решения на пионерских, комсомольских, профсоюзных собраниях, которые ничего не меняли в их жизни. Сейчас они впервые голосовали за изменения в своей жизни.

— Единогласно, — подвел я итоги голосования и поднял рюмку с водкой. — Предлагаю выпить за великолепных, замечательных женщин, с которыми меня свела жизнь. За вас, девочки!

— Я предлагаю выпить за великолепного мужчину! — предложила Александра.

— Не такой уж он и великолепный, — возразила Люба, она любила противоречить.

— Стоп, — сказал я. — Отныне будет действовать принцип Капицы!

— Это который по телевизору выступает? — спросила Вера.

— Это который его отец. Когда у него физики решали какую-то проблему, запрещалось критиковать оппонента и его предложения. Если предложение не нравилось, предлагалось другое, более конструктивное.

— Не круто ли ты берешь, парень? — Люба развернула свою великолепную грудь. — Тебе что, и возразить нельзя? Нет, я хочу сразу знать свои права!

Мусульманская жена промолчала бы, но эти женщины были воспитаны в другом обществе и не самыми терпимыми, как я убедился за эти десять лет. У меня был опыт их укрощения в разных ситуациях. Но я каждый раз справлялся с одной. Сейчас передо мной сидели четверо. И я впервые засомневался. Четыре русские женщины под одной крышей вполне могли стать и семьей, но и партизанским отрядом тоже, поэтому ружье придется прятать подальше…