Река - Кетиль Бьернстад Страница 71

Я нервничаю больше, чем на сцене в Ауле. Ребекка Фрост выходит замуж, и я должен буду произнести за столом речь, как положено свидетелю. Господи, я даже не думал о том, что скажу по этому случаю. Нужно быстро что-то придумать, и это должна быть хорошая речь, потому что Ребекка этого заслуживает.

К счастью, я купил ей хороший подарок в «Norway Design» — синюю стеклянную вазу.

Но меня пугает перспектива снова оказаться среди людей, покинуть этот дом страха и скорби, делать веселое лицо, болтать с веселыми и радующимися родственниками Ребекки, которые, конечно, начнут у меня спрашивать, не имея в виду ничего плохого, о моем предстоящем дебюте. У меня остались не самые лучшие воспоминания о посещении особняка Фростов на Бюгдёе. Когда я был там после дебюта Ребекки и впервые понял, в каких отношениях находятся моя сестра и Аня.

Однако на этот раз Катрине там не будет. Она далеко, в Сринагаре, ищет самое себя с помощью гуру и не намерена возвращаться в Норвегию раньше лета.

Венчание происходит в церкви во Фрогнере. В Норвегии не так много церквей, способных вместить всех друзей, приглашенных на церемонию семьями Фростов и Лангбалле.

Я прихожу заблаговременно и сержусь на себя за то, что не успел к этому событию купить себе новый костюм. Ребекка несомненно сразу увидит, что на мне все тот же траурный костюм, мой единственный, который она видела на мне в торжественных случаях. Теперь рукава мне уже так коротки, что это смешно. И даже я понимаю, что произвожу впечатление мальчика в коротких штанишках.

Хорошо еще, что я не располнел.

Декабрь в Норвегии — самое темное время года. Снега еще нет. Со всех сторон из темноты в освещенную церковь стекаются гости. Сегодня опять очередь Ребекки. Милая Ребекка, думаю я. Уверена ли ты, что поступаешь правильно?

Они с Кристианом отказались от квартиры Сюннестведта. На свадьбу родители подарили им квартиру на Бюгдёй Алле. Это означает, что мне придется искать новых жильцов, но я не в силах сейчас думать об этом. Только не сейчас. Почему никто не написал книгу о страхе? — думаю я. О страхе в литературе написано слишком мало. Об этом болезненном, отравляющем душу чувстве, которое гнездится где-то внутри. Я и не предполагал, что могу за кого-нибудь бояться так, как я сейчас боюсь за Марианне. Хорошо, конечно, что она лежит в клинике, там ночью дежурят сестры, и вообще много людей, готовых оказать ей помощь. Но что будет, когда она вернется домой?

Я здороваюсь с родителями жениха и невесты, коротко приветствую Кристиана и его свидетеля, который напоминает более брутальный вариант самого жениха. Зовут его Гилберт Вогт. Я им явно не нравлюсь. Их интересует, какую роль я играю в жизни Ребекки. На Кристиане смокинг от «Фернера Якобсена», на лбу у него испарина. Мировые знаменитости из классической среды ждут в галерее, когда на них обратят внимание. Сельма и Турфинн Люнге тоже здесь. Естественно, что они среди приглашенных. На этот раз Сельма одета более скромно. Никакой этакой бирюзы. Она, как и я, в черном, словно на похоронах. Я киваю им со своего места около алтаря, и они дружески кивают мне в ответ. После всего, что случилось, мы стали ближе друг другу, думаю я. Они перестали быть пугающими представителями мировой культуры. Это люди, к которым я могу обратиться в трудную минуту. Они знают, что мне пришлось пережить в настоящее время.

Церемония начинается. Отворяются двери. Мы все встаем. Входит Ребекка в белом подвенечном платье, и мы надеемся, что на этот раз она не споткнется. Она и не спотыкается. Она медленно движется по центральному проходу в сопровождении отца, в то время как органист играет свадебный вальс Мендельсона из «Сна в летнюю ночь», эту каверзную пьесу, которая насмехается над моногамией и любовью во всех ее проявлениях. Я не понимаю, почему именно это произведение из пьесы о неверности, влюбленности и заблуждениях должен скрепить брачные обещания людей, у которых не хватает фантазии даже на то, чтобы быть неверными. Неужели все дело только в музыке?

Да, думаю я. Только в музыке. Так велика ее сила.