Песни мертвых детей - Тоби Литт Страница 70

Я еще раз обещаю Мэтью, что Динозавры вымрут к Рождеству.

Наконец я добираюсь до дома.

24

Отец в саду. Я слышу, как он у сарая стучит молотком.

Пригнувшись, я крадусь вдоль стены. На случай, если мать в столовой и глядит в окно. Хотя скорее всего она на кухне или в постели.

Я заворачиваю за угол и оказываюсь на мощеной дорожке. Теперь я почти в безопасности. Жизненно важно, чтобы отец увидел меня раньше матери. Если я доберусь до отца, то получу ту реакцию, какая мне нужна. Ярость, а не заботу. И тогда ситуация будет у меня под контролем.

Я приседаю за машиной, когда из дома внезапно выходит мать. Похоже, она торопится. Она проскакивает мимо, зовет отца по имени. Она почти никогда не называет его по имени. Я давно взял этот факт на заметку.

Я жду. Я не шевелюсь. Я догадываюсь, что происходит.

Мать останавливается у сарая и что-то тихо говорит отцу, который внутри.

Что? — спрашивает отец громко.

Он выходит из сарая.

Нам пора, — говорит мать.

Я возьму машину, — отвечает он.

Я тоже иду, — говорит она.

Они быстро идут в мою сторону. Спасения нет.

Маленькая скотина, — рычит отец. — Только бы добраться до него. Этот сучонок даже не знает, что я с ним сделаю.

Мать искоса смотрит на него, словно говоря: знает.

Отец — очень внушительный человек, особенно когда несется на тебя в таком отвратительном настроении. Укрыться мне негде. Сейчас мать обогнет машину.

25

Я уже готов распрямиться, когда они оба вдруг разворачиваются и скрываются в доме. Отец, наверное, пошел за ключами от машины. А мать, если она в своем обычном состоянии, помчалась в уборную.

Я не верю своей удаче. Если не попадаться им на глаза до вечера, у них будет время взглянуть на дело в перспективе. Сейчас они ведут себя так, как, по их мнению, они должны себя вести.

Я едва успеваю выбраться из-за машины, когда отец пинком распахивает дверь дома и орет: Черт бы всех побрал!

Искать укрытие времени нет. Отцовские ноги несут его в сторону сарая, но глаза уже вцепились в мое окровавленное лицо.

Ты что натворил? — говорит он. — Нам только что позвонили из школы. Говорят, что какая-то девчонка из-за тебя вывихнула палец.

Я говорю: Я…

Но отец обрывает меня: И что с тобой такое?

Мать бочком пробирается по периметру отцовского гнева. Он кричит.

Он кричит: Тебя же не девчонка избила?

Несмотря на предательство Пола и Питера, я уже решил, что не выдам их.

Мать трогает меня за щеки, заглядывает мне в лицо.

У тебя нос сломан, — шепчет она. — Маленький мой.

Тебе девчонка сломала нос? — спрашивает отец.

Мать прижимает меня к себе, и боль в ребрах такая сильная, что я невольно вскрикиваю.

Где больно, где? — спрашивает мать.

Отец шагает ко мне, чтобы внимательнее на меня посмотреть.

Я из тебя душу вытрясу, — говорит он. — Ты мне все расскажешь. Но сейчас мы отвезем тебя в школу.

Нет, — возражает мать. — Мы отвезем его в больницу.

Они хотят расспросить мальчишку, — говорит отец.

Мать встает между нами. Руки ее за спиной вцепились в мои руки.

Отец отодвигает ее, кладет ладонь мне на голову и поворачивает так, чтобы я смотрел ему прямо в глаза. Я не хочу смотреть ему в глаза. Обычно после этого у меня всегда неприятности.

Больно? — спрашивает он.

Я не хочу идти в школу. Там меня наверняка подкарауливает полиция.

Немного, — отвечаю я. — Чуть-чуть. Ребра.

Где? — Мать уже тут как тут.

Я показываю.

Она умоляюще смотрит на отца.

Ну хорошо, хорошо, хорошо, — говорит он. Мы отвезем этот навозный шмат в больницу.

Как все же здорово, что у меня такой замечательный и благородный отец.

26

Мы едем в Мидфорд. По дороге отец пытается выяснить, что со мной случилось.

Я говорю: Это старшие ребята.

Отец мне не верит, но я знаю, что он уважает мою ложь.

27

В больнице нам велят ждать в маленькой серой комнате, где уже сидят какие-то дети. Потом меня ведут к доктору, он меня осматривает. Доктор обматывает мне руку черным резиновым бинтом и надувает его. Потом берет стетоскоп, и я понимаю, что я не псих в отличие от Миранды. Доктор светит мне в глаза фонариком. Потом мне делают рентген головы и туловища. Теперь я особенный.

Я спрашиваю: Можно будет оставить фотоснимок на память?

Мне говорят: Конечно, можно.

Нам всем велят вернуться в маленькую серую комнату и ждать, когда проявят рентгеновские снимки.

28

В коридоре я встречаю Миранду. Она идет мне навстречу, а за нею шаркают Динозавры.

Я спрашиваю себя, опознают ли родители в Динозаврах тех стариков с похорон Мэтью.

Голова у Миранды обмотана белым бинтом. Палец, который я сломал, зажат между двумя дощечками и тоже обмотан бинтами. Напоминает большое эскимо.

Миранда видит меня и останавливается как вкопанная. Все происходит просто замечательно. Динозавры наталкиваются на нее и подслеповато щурятся, пытаясь разглядеть меня.

Что такое? — спрашивают они.

Миранда говорит: Это он.

Мы с родителями спокойно идем себе.

Кто? — говорит миссис Динозавр. — Эндрю?

Потом наконец видит меня. Прямо перед собой. Медсестра протерла мне лицо тампоном. От меня теперь воняет школьной уборной.

Миссис Динозавр смотрит на меня испуганно и сердито.

Тут меня замечает и мистер Динозавр. Он делает несколько шагов в мою сторону.

Что ты с ней сделал? — спрашивает он.

Родители одновременно все понимают. Я хочу пройти вперед, но отец хватает меня за руку.

Это она? — спрашивает он. — Это она тебя избила?

Мать улыбается миссис Динозавр и говорит: Ой, здравствуйте.

Миссис Динозавр не отвечает ей.

Отец трясет меня.

Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю, — говорит он.

Я через плечо оглядываюсь на Миранду и показываю ей язык

Повернись ко мне, когда я с тобой разговариваю, — говорит отец.

Я смотрю ему в глаза.

Мать говорит Динозаврам: Надеюсь, с ней все будет в порядке.