Каменные клены - Лена Элтанг Страница 70
Каменные клены - Лена Элтанг читать онлайн бесплатно
let us find edna's rotten skull
Пишет Леви Джуниор:
Heo, ты что, глухой? Я же в прошлый раз говорил, что больше не смогу следить за окнами, бабка меня застукала в своей спальне с биноклем. Я побуду вечером в саду, посмотрю, кто входит и выходит. Кстати, инспектор приехал снова, и это подозрительно. Либо полиция очухалась и взялась за дело, либо этот дурак влюбился в Ламию!
let us find edna's rotten skull
Пишет Чужой:
Круто! Вчера я был на посту возле «Кленов» с семи часов, хозяйка вышла с перекошенным лицом и быстрым шагом пошла в город, я, понятно, пошел за ней. И через двадцать минут оказался возле дома Полуденных Зубов! Она вошла в дом и сразу стала писать что-то в своем блокноте, чуть ли не на пороге. А он смотрел на нее с восхищением, будто она чек выписывала!
Пишет Спайдермен:
И кого ты здесь удивил, полудурок? Они же помолвлены еще с прошлой весны, он даже ночует у нее иногда. Скоро Сондерс станет хозяином гостиницы и закопает свою жену под известным нам кустом ежевики.
let us find edna's rotten skull
Пишет Чужой:
Да не в этом дело! Она, наверное, писала, что больше не даст ему ключей, вроде он что-то прибрал в «Кленах» ценное, потому что Бранни сначала смеялся, а потом говорит, отдам, мол, а что мне за это будет? И тут она как даст ему по морде, и как давай раздеваться, а он как повалит ее на стол, а свет на кухне горит, и видно все вообще!
Пишет Леви Джуниор:
Информация не слишком ценная. Вот если бы ты снял это на мобильный телефон, тогда — да. Как выглядит Ламия без трусов?
let us find edna's rotten skull
Пишет Чужой:
Я видел только спину Сондерса и ее ноги, я же снаружи был, прямо под кухонным окном. Ноги длинные и белые, как будто из них всю кровь выкачали.
А потом она пошла с какой-то штуковиной домой к себе, штуковина в пакете была. И я домой пошел, потому что устал.
Пишет Спайдермен:
Ясное дело. Мы даже знаем, чем ты занялся у себя дома, первым делом — как только зашел в ванную!
let us find edna's rotten skull
Пишет Леви Джуниор:
Спайдер, заткнись. Соблюдай этикет, сколько раз напоминать. Завтра собираемся за Ирл. Кр. С собой иметь все, что положено, и бутерброды.
без даты
… вот эту твою записку я тебе не прощу, как, впрочем, и многое другое.
Французское словечко оттуда мне перевели в Интернете — nostalgie de la boue, тяга к грязи, надо же, как элегантно ты меня поддела! Что ж, может, меня и тянет к не слишком чистым парням, зато я не полезла бы в постель к собственной сестре, и уж тем более не стала бы завидовать ее красоте.
Думаешь, я не знала, что ты колдовала надо мной, так же, как твоя мать колдовала над своим мужем? Как только она умерла, он и полгода не вытерпел, женился на другой.
Я жила с тобой в одном доме шестнадцать лет — и два года спала с тобой под одним одеялом, пока не поняла, что принимаю за чистую монету горсть парковочных жетонов. Ты говорила, что сходишь по мне с ума, купала меня в ванне — ненавижу эту манеру поливать из кувшина на голову! — что ж, я верю, ты сходила с ума, только я была вовсе ни при чем. Ты утоляла мной свою жажду, так мокрой губкой протирают губы больного, которому нельзя дать воды! Ты выдумывала себе поклонников и писала сама себе письма с признаниями — уж я-то это знала, и мне было тебя жалко, да, жалко, и не более того.
Ты ведь застряла в старых девах не просто так, сестричка, мужчины за версту чуют мнимого аббата, мужчины не любят завистливых девственниц, да и кто их любит?
Я знала, что ты берешь мое грязное белье из корзины и трогаешь его, я видела, как ты взяла на кухне брошенную мной апельсиновую корку, положила в рот и съела.
Я чуяла, как ты наводишь на меня заклятие, когда смотришь своими припухшими чайными глазами, я заметила, что ты шаришь в моей комнате по ящикам комода и подсыпаешь свой приворотный порошок в мое молоко, я всегда знала, что ты мне врешь.
Если бы я не уехала, ты бы меня доконала.
за ночь ветер разметал облака и унес их в сторону корка, утро выдалось неожиданно жарким — в самый раз для королевской процессии, как сказала бы моя бабушка, ключ от номера я получил из рук девицы эвертон в восемь утра, мы с ней одновременно подошли к воротам кленов, она смахнула мои деньги в кассу, хмыкнула, вышла из-за стойки и повесила на входной двери табличку с надписью WE ARE BOOKED UP
у нас шесть комнат, но в одной — самой лучшей — разбито окно, пояснила финн, заметив мой недоуменный взгляд, а еще одну хозяйка уже два дня держит запертой, уж не знаю почему
а мисс сонли еще спит? спросил я, хотя знал, что саша встает затемно, финн махнула рукой в сторону сада, в ее улыбке было что-то лихорадочное — наверное, она давно не вешала таблички WE ARE BOOKED UP, а может быть, и вовсе никогда
я бросил сумку в комнате, вышел в сад со свежей газетой и устроился читать на широкой скамье, ее неровные рыжие камни напомнили мне медовые соты, мох между ними темнел, будто пчелиный расплод
между тем хозяйка дома была самой молчаливой пчелой, которая когда-либо попадалась мне на глаза, она появлялась то на дорожке с садовыми ножницами, то на террасе с охапкой подушек, ее волосы, перехваченные черной лентой, сияли, будто пряди эрминии
один раз она прошла мимо меня с озабоченным видом, прижимая к груди испанский горшок с увядшим стеблем, но я и глаз не поднял от дейли телеграф, хотя отдал бы тридцать серебряных солидов штрафа за то, чтобы содрать с нее эту ленту и распустить ей волосы
забавные законы все же были у франков — в средние века с меня взяли бы лишь на пятнадцать солидов больше, если бы я прилюдно прикоснулся к сашиной груди, всего-то пятнадцать раз по двенадцать денье!
все утро я пытался вспомнить, что мне напоминает эта бархатная лента, и, наконец, вспомнил; гизелу, девушку из свонси, которая была с плотником в той перевернувшейся машине — я навещал ее в больнице и даже хотел жениться на ней, потому что на шее у нее остался грубый запекшийся шрам, но она и знать меня не захотела, эта гизела из свонси
кроме повязки а-ля шарлотта корде в ней было еще кое-что, напоминавшее сашу: тусклая улыбка и невидимая хлесткая пружина внутри, такие пружины бывают у всех бывших цирковых, даже у стариков и толстяков, а гизела была юной и худой, и хотела, чтобы меня посадили в тюрьму
с тех пор я решил ни на ком не жениться, хотя мог бы пересмотреть свое решение, если бы, скажем, герхардт майер стал женщиной
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments