На бензоколонке только девушки - Фэнни Флэгг Страница 70

– Нет, бабушка настаивала, что его нужно передать кому-то из семьи.

– А спроси близнецов? Может, им надо.

– Не могу. Я обещала, что делить набор не буду, а отдать все одной тоже нельзя.

– Верно. А Картер, сама понимаешь, его не захочет.

– Не захочет. В общем, я тут думала, если тебе он действительно не нужен, ничего, если я предложу его Баку с Банни?

– Конечно, я совсем не против. Хорошая мысль, по-моему. Знаем мы Банни, ей такое в радость будет.

Сьюки не была подлинной Симмонз, равно как и ее дети, и потому Бак и Банни имели на серебро полное право. Кроме того, Банни – единственный ближайший к южанам человек. За последние несколько лет у нее прорезался южный выговор похлеще, чем у Сьюки.

Через неделю Сьюки загрузила машину и отправилась в Северную Каролину Банни, как и ожидалось, была на седьмом небе.

– Сьюки, ты не представляешь, как я счастлива, а к тому же, разумеется, ты всегда можешь брать его попользоваться, но у меня слов нет, как оно мне всегда нравилось, – сказала она, поглаживая громадный половник. – Кажется, в том числе и поэтому я влюбилась в Бака. Никогда не встречала человека, чья мать владела бы полным набором «Франциска Первого». А теперь он наш, и я наконец чувствую себя настоящей Симмонз. – Банни охнула, поняв, что сморозила. – Ой, Сьюки, я не в этом смысле. Я хотела сказать… ну, то есть, конечно же, настоящая Симмонз – ты. Ох, убить бы себя за такие слова.

Сьюки пожала плечами:

– Ой, Банни, выбрось из головы. Поверь, я совершенно счастлива, что оно теперь у тебя.

– Правда?

– О да, но прошу лишь об одном.

– Конечно, о чем угодно. Вообще о чем угодно.

– Обещай, что никогда его не разделишь.

Банни отшатнулась в ужасе:

– Разделить набор? Разделить? Мне бы и в голову такое не пришло! Это же святотатство. Да я лучше помру с голоду, чем разобью целый набор «Франциска Первого».

Сьюки рассмеялась и обняла ее.

На пути домой Сьюки улыбалась. Она не понимала, как это произошло, но маленькая часть Крылатой Ники просочилась в Банни и вцепилась в нее мертвой хваткой. Сьюки все правильно сделала. Факел Симмонзов и это чертово серебро официально переданы по эстафете, и Сьюки вдруг почувствовала себя на двадцать фунтов легче.

В первое утро по возвращении из Северной Каролины Сьюки, возясь в саду, увидала красивую ярко-голубую стрекозу с серебристыми крыльями, порхавшую вокруг ее цветов. Наверняка знак. Если Ленор заглянула бы поздороваться, то это очень в ее духе – явиться ярко-синей стрекозой. Ленор была весна, а синий – один из ее цветов.

Несколько недель спустя Сьюки сняла трубку звонившего телефона и услышала Ди Ди – та едва не кричала:

– Мама! Ты сидишь?

– Нет, но сяду…

– Ты не поверишь!

– Так…

– Помнишь ту женщину, с которой я связывалась в Лондоне, по поводу фамильного древа Бранстонов?

– Да.

– Так вот, она обнаружила брачное объявление в лондонской «Таймс», которое деды твоего отца опубликовали в 1881 году, и в нем говорится, что 22 июня того года Реджиналд Джеймс Бранстон женился на бывшей мисс Виктории Энн Симмонз в церкви Святого Иакова.

– Мило.

– Мама! Ты, что ли, не понимаешь, что это значит? Девичья фамилия твоей настоящей прабабушки – Симмонз, а значит, мы все равно Симмонзы!

– Ну не знаю, хорошая это новость или скверная.

– Это отличная новость, мама. Слава богу, я не выкинула фамильный герб Симмонзов. Более того, эта женщина обнаружила, что бабушка твоего настоящего отца, моя прапрабабушка, – пятиюродная внучатая племянница королевы Виктории!

О господи. Храни боже Ди Ди. То, может, вообще другие Симмонзы, но Ди Ди явно в бешеном восторге от этих сведений и уж точно выложит их всем, кого знает.

Сьюки порадовалась, что Ди Ди так счастлива. Ей все это было, в общем, безразлично – за вычетом того, что теперь можно не угрызаться уж слишком по поводу себя и «Каппы». В ее родословной были хоть какие-то Симмонзы. Она лишь жалела, что Крылатая Ника так и не узнала про это, а то бы ликовала: она была права с самого начала.