Доктор Данилов в поликлинике, или Добро пожаловать в ад! - Андрей Шляхов Страница 70

— Полина Викентьевна, я на днях имела по поводу вас очень неприятную беседу с Медынской, — солгала Литвинова. — Слухи о вашей, так сказать, доброте, ну, вы меня понимаете…

— Не понимаю, Надежда Семеновна, но продолжайте.

— Как это – не понимаете?! — возмутилась Литвинова. — Ладно, тогда я скажу более прямо. Медынской известно, что вы превратили женскую консультацию в свою частную лавочку, где делаете все, что вам вздумается. Элла Эдуардовна так прямо и сказала, что с нашей поликлиники хватит и невропатолога Маняки, незачем ждать, пока и вас возьмут, как она выразилась, «на горячем»…

— Что значит «на горячем»?

— Это означает «с поличным», Полина Викентьевна. Ну что вы в самом деле!

— Это возмутительно! — взвилась Шишова. — Взять и поверить досужим сплетням, да не просто поверить, а на их основании делать какие-то выводы! У вас есть что-то, кроме сплетен и слухов, что вы можете поставить мне в вину? Есть доказательства?

— Мне кажется, Полина Викентьевна, что доводить до доказательств совсем не в ваших интересах, — мягко и даже как-то вкрадчиво сказала Надежда Семеновна. — Ведь мы с вами понимаем, что этот дым, он ведь не без огня…

— Антон Владимирович никогда не позволил бы себе ничего подобного!

— При чем здесь Антон Владимирович? — нахмурилась Литвинова. — Разве вы забыли, что теперь я – главный врач?

— Не забыла.

— Вот и хорошо…

— Ничего хорошего я в этом не вижу!

— А я вижу! И не стану скрывать, что очень дорожу своим, вот этим самым, креслом! Но – ближе к делу! У меня есть указание – расстаться с вами как можно скорее, — Надежда Семеновна решила прикинуться исполнительницей чужой воли, чтобы не навлекать на себя лишнего негатива. — Вы прекрасно понимаете, что я не могу игнорировать распоряжение руководителя управления, пусть даже и неофициальное. И вы также прекрасно понимаете, что избавиться от работающего пенсионера администрации не составляет никакого труда. Я права?

— Сучки вы все! — с отчаянной откровенностью человека, которому нечего терять, сказала Шишова.

— Спасибо на добром слове, — улыбнулась Надежда Семеновна, поняв, что дело сделано. — Я думаю, что мы обойдемся без дальнейших прощальных речей, Полина Викентьевна…

О разговоре с главным врачом Данилов рассказал Елене в подробностях, чуть ли не дословно.

— Я удивляюсь тому, как ты, с твоей охотой к перемене мест, просидел столько лет на «скорой помощи», — сказала Елена.

— Это у меня карма такая, а не охота, — ответил Данилов. — Судьба.

— Не напрягает? — прищурилась Елена.

— Меня после выписки из больницы вообще ничто не напрягает, — признался Данилов. — Я живу, радуюсь жизни, у меня есть ты… О каком напряжении может идти речь?

— «Парю в лазоревом просторе, Со свитой солнечных лучей! Какие шири! дали, виды! Какая радость! воздух! свет!» – процитировала Елена.

— Маяковский? — не очень уверенно предположил Данилов.

— Северянин, — Елена показала ему язык. — Когда-то очень давно один молодой человек уверял меня, что знает поэтов Серебряного века чуть ли не наизусть и даже пытался читать что-то заунывное.

— Стараясь произвести на тебя впечатление, я немного преувеличил свои познания, — признался Данилов. — Но что-нибудь из любовной лирики могу прочесть и сейчас.

— Лучше поиграй на скрипке, а я послушаю, — попросила Елена. — Декламатор из тебя никудышный, а вот скрипач – вполне на уровне.

— «Вполне на уровне», — передразнил Данилов. — Интересно, а Ойстраху тоже кто-нибудь говорил, что он играет «вполне на уровне»?