Карьера - Дуглас Кеннеди Страница 70

— А Джерри тоже будет с вами?

— Нет, ему пришлось уехать из города. Ну что ж… хоть малая милость от судьбы.

— В общем, — продолжает любимая, — по-моему, Баллентайн решил, что мы должны поужинать тет-а-тет. Похоже, он — записной донжуан.

— Уверен, ты устоишь перед его чарами.

— Не сомневайся.

— Что ж, поздравляю, что заполучила такого клиента. Отличные новости.

— Не уверена. Насколько я слышала, у Балентайна не бывает нервных срывов, он сам доводит всех до истерики. Зато с лихвой хватит работы, а сейчас это — главное.

Я не смог выдержать ее печального взгляда.

— А ты работаешь? — спрашивает жена.

— В каком-то смысле.

— На кого?

Нужно выбирать слова поосторожней. Придется соврать:

— Ну, после того, как потерял работу в телефонных продажах…

— А я и не знала… Сочувствую.

— Зря. Каждый день, проведенный на том месте, отнимал у меня год жизни. Ну, и, как только всё закончилось, я от отчаяния пошел в кадровое агентство, попросил подыскать что-нибудь из текущих вакансий. И меня определили в фирму, оказывающую финансовые услуги. Головной офис в Сиэтле, а я управляю нью-йоркским филиалом. Своего рода работа в сфере коммуникаций. Отслеживать финансовые потоки, организовывать курьерскую службу для клиентов и всё такое. Самое забавное, что офис находится в том же помещении, что и «Баллентайн Индастриз».

— Нравится работа?

— Ну, не совсем то, о чем мечтал.

— Тогда уходи.

— Мне нужен заработок. Я задолжал.

— Кому?

— «Экспрессу», «Визе», «Барнейсу» — тем, у кого больше всех должников. Кажется, я у них до сих пор в розыске.

— Если нужны деньги, могу помочь.

— Очень мило с твоей стороны, но…

— Но ты же до сих пор расплачиваешься за ту неделю на Невисе, верно? И потом, часы… И…

— Это мои проблемы. И вообще, ты же мне тогда одолжила денег, помнишь?

— Не одолжила. Подарила.

— Как бы там ни было, я постепенно начинаю решать денежные проблемы.

— Я до сих пор чувствую себя виноватой перед тобой.

— Почему? Лиззи, ты не виновата в моих долгах.

— Я встречалась с другим.

Фраза прозвучала, точно взрыв гранаты. Стараюсь не морщиться. Опускаю взгляд. Палец жены описывает круги на внутренней стороне пустой пепельницы, стоящей на столике. Молчу.

— Слышал, что я сказала? — мягко уточняет жена.

— Да. Слышал. И?

— У него были серьезные намерения. Но я решила, что пока не готова.

— Вы расстались?

Кивает:

— Да. Недавно. Он был милым. Надежным. Зависимым. Нудным.

— Адвокат, что ли?

— Откуда догадался?

— Ниоткуда. Просто попал пальцем в небо.

— Ты как-то с ним общался, несколько лет назад. Питер Баркли.

— Штатный консультант «Мозмана»?

Лиззи кивает.

— Он живет здесь, да? — уточняю я.

— У него много дел на побережье. И потому приходится часто ездить туда-сюда…

— А ты? Тебе тоже часто приходится ездить туда-сюда?

Жена невольно прикрывает рот ладонью:

— Временами. Извини.

Подают напитки. Не чокаемся. Лиззи делает большой глоток мартини, часто моргает от действия спиртного. Завидую ее состоянию.

— Хотела кое-что сказать тебе, — сообщает она, — и ты должен поверить: роман не начинался до тех пор, пока мы не стали жить отдельно. Я тогда на тебя чертовски разозлилась.

— А сейчас?

— Не знаю…

— Я по тебе скучаю. Не могу даже сказать, как мне не хватает…

— Дело не только в том, что ты мне изменил. Ты меня оттолкнул. Я хотела тебе помочь, а ты меня за это возненавидел.

— Я никогда не испытывал к тебе ненависти.

— Ты не хотел, чтобы у нас был ребенок.

Сказанное меня поражает.

— Я просто перепугался, вот и всё…

— Тогда почему не рассказал о страхе?

— Потому что… потому что боялся признаться, что напуган.

— Ты же никогда не хочешь со мной говорить, да? Особенно «на серьезные темы». Никогда не хочешь показать ни слабости, ни страха…

— Это правда. Но теперь я понимаю, что должен был многое рассказать.

— И я тоже. Мы избегали…

— Всего, — договорил я. — И мне очень жаль…

— Мне тоже жаль, что так вышло.

Лиззи делает большой глоток мартини, наполовину осушая бокал.

— Ну, — говорит она.

Я накрываю ладонь жены своей.

— Вернись, — прошу я. Она вырывает руку:

— Вчера я разговаривала с адвокатом…

— Понятно.

— Если дашь развод, всё закончится очень быстро.

Сосредоточенно разглядываю свой стакан.

— Ты действительно хочешь всё закончить?

Жена смотрит на часы.

— Мне пора, — сообщает она.

— Я увижу тебя, когда вернешься?

Лиззи встает из-за стола:

— Не знаю. Боже, до чего же это все тяжело…

Она быстро стискивает мою ладонь и срывается с места, прежде чем я успеваю еще что-нибудь произнести. Хочется броситься следом, но мне хватает ума не делать этого. А потому вынуждаю себя остаться на месте, разглядываю недопитое мартини. Беру бокал, подношу к губам, но тут же отставляю обратно. Не подумайте, что стал трезвенником, просто очень подавлен.

Прошу принести счет. Восемнадцать баксов за бокал мартини и стакан минеральной воды. Боже! Неохотно выкладываю на стол двадцатку. Ухожу.

Внезапно из бара выходит официант с моим счетом в руке.

— Сэр, — сообщает он, — ваша гостья расплатилась на выходе.

В горле першит. Моргаю, к глазам подступают слезы:

— Спасибо.

Возвращаюсь в своё жилище на верхнем этаже. Не знаю, чем заняться, а потому просто смотрю телевизор. Но никак не могу сосредоточиться на экране.

Лиззи и Баллентайн. Лиззи и Питер Баркли. Лиззи и этот паршивец Джерри Шуберт… Наверняка он решил поручить «Мосману и Китингу» заняться пиаром Баллентайна. И наверняка попросил, чтобы с фирмой работала лично Лиззи Говард. Поймав меня в капкан, решил заманить в паутину и ее, чтобы убедиться: я никуда не денусь.