Сфагнум - Виктор Мартинович Страница 70

Небо было сумрачным: мглистость и туманная дымка настолько шли болоту, настолько органично сочетались с запахом испарений и километрами стоячей вокруг воды, что совершенно не верилось, что тут бывает яркое солнце.

— Ты где дружков своих потерял? — сменил Степан тему.

— Хомяк слился. А Серого в морг увезли лечить. Он колтун состриг.

— Зачем же он колтун состриг?

— Не знал он, что это колтун! И что такое колтун не знал! Думал, просто солома в волосы попала.

— Странные вы люди! Интернетов понастроили, а о самом главном забыли.

Колдун взял топор и отрубил несколько поленец от лежащего рядом с огнем ствола.

— Так, может, вы бы вместо меня за золотом сходили? — умолял Шульга. — Я вам рабом буду! Мне просто ну очень деньги нужны!

— Я сам не могу. Оттого, что другим это показываю — сам не могу. В природе ведь все в балансе. Вода, огонь, тьма, свет. Что, думаешь, деньги, богатство — человек придумал? Такая же основа. Как вода, например. Как пища. И она в балансе быть должна. Можешь — бери. Даже когда не надо — бери. Пользуйся. Наслаждайся. Веселись. Кути. Не можешь — не бери. Не можешь, но очень надо — все равно не бери! Нельзя! Не твое это! У вас в городах потому все так через жопу, что баланс нарушен. Те, кто денег не заслуживает, кто пролетает вообще по всем конкурсам, как вы той ночью, он — почему-то миллиардер. Другой — вроде должен, вроде знает, сколько брать, где брать. Знает, что его и где его. Но — нищий. Сидит в офисе, из него эти черви соки пьют. А он на квартиру отдает съемную и на телефон, с которого его пьют. Ему бы сюда — он бы тут все за пару дней понял. А он — нет! В офисе сидит. Интернет строит. Отправляет что-то там, принимает. Жертвы жрут хищников. Слабые — сильных. И нажравшись, еще жрут, остановиться не могут. Не по природе это. Не по балансу.

— Степан. Ну очень надо, — твердил как заклинание Шульга. — Мне пути отсюда нет. Если не поможете — мне только топиться тут.

— Да я знаю. Я, думаешь, не знаю? — Колдун был задумчив. — Но только с неба на тебя уже не свалится. А если для покайфовать просто, — сварить могу.

Шульга жестом показал, что не в «покайфовать» дело.

— Думаю, как тебе помочь. И хочу помочь. Да тут все — опять от тебя зависит. Сможешь — твое. Не сможешь — не твое. Есть тут один клад заколдованный. Он очень старый. Он — с тех времен, когда тут короли жили. Вот там, где лес сейчас, город был. Столица. И там король. Трон, колдуны у него. И вот, король решил все, что было у него, припрятать. Это еще до немцев было. И до революции. Он тогда с колдунами договорился, они клад отнесли на болото, нашли островок, закопали. А сверху насыпали камней. Огромных валунов, со всех лесов и полей окрестных. А наверх, на камни, посадили дубок. Дуб рос, корни его в щели между камнями прорастали и скрепили их лучше, чем железобетон.

— Интересная легенда! И где этот дуб?

— Так вон, стоит, — улыбнулся Степан, показывая на дерево, накрывавшее кроной его хату.

Оно было не выше, чем далекие буки, но ствол был очень толстым в обхвате.

Шульга встал и, зачарованный, медленно пошел к дубу.

— Не высокий, — прокомментировал он, всматриваясь в толстые, диаметром с человека, ветви.

— Это потому, что на камнях растет, — объяснил Степан. — Ты гляди! Видишь сосенку? — он ткнул пальцем на чахлое деревце, торчавшее за кустами в болоте. — Этой сосне — лет больше, чем тем двадцатиметровым, что возле буков растут. Маленькая потому, что ее болото выпивает, а те на относительной суши стоят. Видишь, у этой сосницы ветки часто-часто идут по стволу, а у тех — через метр-два? Оттого, что не растет она ввысь, вся в ветку уходит. А те сосны вверх тянутся, к солнышку. Так и с этим дубком. Он вроде маленький, а в обхвате — пять человек руки не сомкнет. Камни его вверх не пускают, так он вширь идет, стволом тяжелеет.

— Как он вообще на камнях вырос? Сосны на камнях — видел. А дубы — нет.

— Потому, что не простой он. Это не дуб — это оберег. Сюда и ученые приезжали. И чечены приходили с прибором. Очень у них пищало, говорили, что там пятно металла размером с танк. Хотели дуб срубить и толом все тут взорвать. Только я им объяснил, что от взрыва клад еще глубже в торф уйдет. Но они, правда, все равно хотели дуб срубить и толом все взорвать, ну так я их… Маленечко.

Колдун сделал неясный знак рукой, показывающий, что проблему с чеченами он решил. Шульге не захотелось выяснять, каким именно образом Степан избавил дуб от угрозы срубания.

— Так а ученые что?

— Ученые с эхолотом были или как прибор называется, который в землю смотрит. Какие-то графики на бумажках показывали. И об истории много говорили. Тоже верили, что золото там. Но они по-научному называли, «казна такого-то», и про имена королей спорили. Копать пытались, — Степан зевнул, — но ничего у них не вышло.

— Смотри ты! Действительно следы от ям остались! — восхищенно сказал Шульга, обнаружив метровые провалы у корней дуба.

Провалы были укрыты дерном и затянулись, как военные окопы.

— Покопали, уперлись в камни и уехали? — спросил Шульга с уважением.

— Покопали, уперлись в камни, притащили пилу циркулярную, сломали ей все зубы и уехали. Хотели вернуться с толом, дуб срубить, а камни взорвать. Ну я им тоже объяснил, что клад от взрыва только еще глубже уйдет. Но они все равно взрывать решили, с толом на болото сунулись.

— И что? Вы их…?

— Не, ну это же не чечены! А ученые! Из академии наук! Просто поляну не нашли. Пять дней тут ходили. Туда-сюда. К озеру — с озера. Не нашли. Ни дуба, ни поляну. Так и уехали. А кто экспедицию затеял, выговор, наверное, получил.

— Но, если ученые не выкопали, то что мы будем делать? У нас и циркулярки нет…

— Так я ж говорю. Клад заколдован.

Степан подошел к дереву и сделал знак Шульге идти за ним. Вместе они обошли ствол вокруг. С другой его стороны, не обращенной к хате, в двух метрах от земли обнаружилось вытянутое дупло той формы, которую приобретают две ладони, если соединить их указательными и большими пальцами, максимально растянув. Дупло почему-то казалось более старым, чем кора, которую оно разрывало.

— Вот это — вход, — объяснил Степан.

Шульга стал на цыпочки и дотянулся ладонью до дупла. Ощупал, насыпав себе в волосы древесной крошки.

— То есть, через эту дырку можно к корням пробраться?

— Дырка у тебя в заднице. А там — не дырка. Там — вход.

— А что за входом?

— За входом — клад. Но его просто так не взять. Сначала бой будет.

— Бой? — переспросил Шульга.

Он пожалел, что Серого больше нет. Не то, чтобы он боялся драк, но, скажем так, во время некоторых из них чувствовал себя недостаточно спортивным. Последний бой, в котором ему пришлось участвовать одному, ввиду того, что Серый и Хомяк ждали пива, за которым он был послан, закончился тем, что четверо бирюлевских гопников с гиканьем гнали его через безысходный двор, окруженный тошнотворно-одинаковыми девятиэтажками. Он, как кот, забрался под машину «Мазда 323» со спасительно низким клиренсом, и они долго кружили вокруг тачки, стараясь достать его рукой или ногой, дотянуться, пнуть ботинком на высокой утяжеленной подошве. Затем они взяли какую-то палку и, не имея пространства чтоб как следует размахнуться, долго и уныло тыкали этой палкой в Шульгу, который лежал тихо и делал вид, что умер.