Сирена - Кристоф Оно-Ди-Био Страница 7

– Buongiorno ^[23], – поздоровался хозяин.

Лет пятьдесят пять, может быть, шестьдесят. Игривый взгляд.

– Чем могу вам помочь?

Я рассказал про винный погребок, Ли Галли, сирен…

– Старый добрый Карло… – Он будто улыбался сам себе. – Caffè ^[24]?

Ветерок с моря врывался в окно и кружил пловчих, превращая мастерскую в логово чародея. Хозяин между тем, зачерпнув из контейнера драгоценный коричневый порошок, наполнил до горлышка маленький гейзерный кофейник, и вот он уже пыхтел на электроплитке. Италия…

Кофе горький, крепкий. Я рассматривал окружающих нас созданий.

– Только женщины.

– Я мужчина…

А потом, с места в карьер, по своему обыкновению, Пас принялась забрасывать его вопросами. Он отвечал охотно, увлекся и, поняв, что она испанка, перейдя на испанский из неаполитанской галантности (Неаполь долго был под пятой арагонских владык, и это не забылось), принялся излагать всю свою богемную жизнь. Она впитывала его ответы и отвечала на его вопросы с таким же видимым удовольствием и на языке, исключившим меня из беседы. Они нашли друг друга. Он подарил ей написанную им книжицу, потом пригласил подняться наверх.

– Вы, разумеется, тоже, – хватило у него деликатности добавить.

Верхний этаж – это было нечто головокружительное. Три окна, стены сплошь покрыты рисунками, гравюрами, картинами. Рыбы и женщины. Между картинами – зеркала всех размеров, отражают море, и кажется, что все эти создания купаются в нем. На плиточном полу почти никакой мебели, только старый матросский сундук и железная кровать.

– Вы здесь живете? – спросила Пас.

– Нет, но после обеда люблю прилечь здесь и послушать сирен.

– Как ваш друг с Ли Галли.

– Il professore? Мы состоим в одном клубе…

– Любовников Сирены?

Он не ответил.

– Редкий вид… – заметил я.

– Не обольщайтесь.

Глаза его блеснули.

Мы спустились. Пас была в том состоянии, которое я успел изучить как свои пять пальцев. Атмосфера ее возбудила, кровь кипела в артериях, расцвечивая лицо. В мастерской морской бриз, врываясь в окно, все кружил в танце пловчих. Но Пас выбрала не одну из них, а ныряющую охотницу, атлетически сложенную и в то же время стройную, в большой стеклянной вазе. Округлые ноги статуи снаружи, она только что нырнула в воду, которую изображал стеклянный ободок, окружающий ее бедра и накрывающий вазу. Верхняя часть тела внутри вазы, лицо в маске, пышная грудь и прелестные руки – правая, вооруженная острогой, пронзает спрута, тоже терракотового, который плавает на дне, засыпанном песком, ракушками и галькой. Поймав взгляд Пас, Фабио подошел к маленькой глиняной женщине. Достал из вазы и перевернул. Теперь ее ноги внутри, а из воды высовывается верхняя часть тела, голова запрокинута к небу, в руке победоносно поднята в воздух насаженная на острогу добыча. Пас улыбнулась.

– Bella nuotatrice ^[25], – сказал скульптор. – Дань Эстер Уильямс ^[26].

– Кто это? – спросила Пас.

– Спортсменка, пловчиха. Чемпионка в стометровке вольным стилем. Потом она и правда снималась в кино. Это она… – Он принес фотографию в рамке, стоявшую рядом с его гончарным кругом. Высокая темноволосая женщина в бикини позирует, сидя на подиуме, на котором можно прочесть три слова: Dangerous when wet ^[27].

Пас хотела сразу забрать пловчиху, но скульптор убедил нас, что будет неосторожно везти ее в лодке, и предложил доставить сам. Она прибудет к нам через несколько недель, в самой надежной упаковке.

* * *

А на обратном пути мы нашли грот – горизонтальную щель в меловом утесе, челюсть, заглатывающую море. Увидеть его было трудно, в отвесной стене через каждые пятнадцать метров зияли отверстия, в которых клубилась пена. Но это жерло было шире, и перед ним бурлил маленький водопад. Он поил цеплявшиеся за скалу растения и на несколько градусов охлаждал море. Мы бросили якорь, чтобы напоследок, перед возвращением в пансион, искупаться, и заметили разницу температур. Вот тогда-то наше внимание привлекла та самая челюсть. Мы подплыли к ней, глубоко вдохнув, нырнули и перевели дыхание по другую сторону, в естественном бассейне, окруженном ложем светло-серой гальки, забрызганной светом, – казалось, солнце светило внутри грота.

– Increible ^[28]! – с восторгом прошептала Пас.

Мы легли на гальку. Зеленая с голубым отливом вода будто пылала. Гулкое эхо усиливало дыхание Пас. Окрыленный красотой и силой момента, я потянул завязки купальника Пас и положил руку на выпуклость ее лона.

– Не сейчас, – вдруг сказала она.

– Не сейчас… или не здесь?

Она повернула голову ко мне. Ее влажный рот был сантиметрах в десяти от моих губ.

– Не здесь. Проявим смирение.

Опять одна из этих пасовских фраз, которые надо расшифровывать.

– Прости?

– Это храм…

– Я думал, ты считаешь это идиотизмом?

– Непостоянство – имя твое, женщина.

– Ты меня достала, Пас.

Мои пальцы снова отправились исследовать рельеф, на сей раз успешно. Наши вздохи смешались, и вскоре их поглотил приглушенный плеск волн.

– Тсс… – выдохнула она, прижав палец к губам.

Я перекатился набок. Ее черные глаза были устремлены на потолок. От времени, соли и капель воды, просачивавшихся сквозь скалу тысячелетиями, он играл розовыми оттенками.

– Смотри, что там вылеплено.

– Да, вылеплено, – согласился я, водя пальцем по кончикам ее грудей.

– Прекрати, Сезар, посмотри хорошенько.

Я тоже перевернулся на спину. Она оказалась права. Немного сосредоточившись, можно было разглядеть лица. Бородатый маг анфас, глаза прищурены то ли внимательно, то ли сердито. И женский профиль с замысловатой прической, рот приоткрыт, словно готов поведать нам какие-то древние тайны. И еще. Силуэт плывущей девушки. Присевший человек с поднятыми руками как будто удерживал одной своей силой весь утес.