Семейное положение - безвыходное - Юлия Монакова Страница 7

– Не знаю. – Люся всё ещё колебалась. – Я не могу вот так спонтанно дать какой-то определённый ответ. Это слишком неожиданно. Но обещаю подумать, честно…

– Дело твоё, – покладисто согласился Миша и ненавязчиво подкинул ей ещё одну идею:

– Кстати, и книжку потом можно будет офигенную написать. Этакие путевые заметки, но не в документальной, а в художественной форме, ну, всё в твоём стиле, как ты любишь…

– Искуситель! – Люся не могла не улыбнуться. – Я же обещала, что подумаю. Не надо на меня давить.

Пожалуй, Индия и в самом деле была мистической страной. Во всяком случае, сразу после того разговора по скайпу Люсю стали преследовать многочисленные знаки, так или иначе связанные с Индией. Или, возможно, раньше она просто не обращала на них внимания?..

Она включала телевизор – и случайно натыкалась на какой-нибудь болливудский фильм. Шла по подземному переходу в метро – и её обдавало ароматом индийских благовоний из ларька. Прогуливалась по ЦУМу – и в парфюмерном отделе из-за прилавка ей ослепительно улыбалась смуглолицая волоокая красавица с бриллиантовой бусиной в носу и красной точкой посреди очаровательного гладкого лобика. Стояла на трамвайной остановке – и замечала на столбе объявление о предстоящем концерте в музее Востока некоего гуру танца из Мадраса. Иными словами, Индия буквально преследовала её!

В конце концов, она позвонила своему редактору и поинтересовалась, как в издательстве воспримут её новую книгу, если та будет об Индии.

– Этакие… путевые заметки, – вспоминая слова Миши, говорила она. – С юмором, конечно же… С симпатичными героями… Разумеется, с любовной интригой.

– А что, мне нравится! – воодушевилась редакторша. – Классная идея! Только не переборщи с описанием архитектурных красот, ага? Пусть в центре внимания по-прежнему останутся человеческие отношения.

– Само собой, – заверила Люся. – Книга будет абсолютно в моём стиле… Просто на фоне индийских декораций.

Она уже и сама загорелась этой идеей, мысленно прорисовывая себе основную сюжетную канву будущего произведения. Оставались мелочи – получить визу, решить вопрос с няней и предупредить Диму о своём отъезде. Ей была интересна его реакция – огорчится ли он тому, что жена надолго уедет, или, наоборот, обрадуется, что теперь руки у него развязаны?..

Дима воспринял новость до обидного равнодушно. Люся сказала ему, что собирается писать книгу об Индии и потому уезжает на неопределённый срок. Он только сдержанно кивнул и уточнил, сколько – хотя бы примерно – продлится её путешествие.

– Визу мне дают на полгода, с двукратным въездом, – отозвалась она. – Скорее всего, пробуду там пару-тройку месяцев и прилечу домой в конце декабря. Тогда же и определюсь, вернусь ли в Индию ещё раз, уже после Нового года.

– А Ольга Васильевна согласна? – спросил Дима.

Люся с едва заметной горечью улыбнулась.

– Ох, да она только рада будет пожить здесь в моё отсутствие. Она же меня не переваривает…

– Ну, ты как всегда преувеличиваешь, – поморщился он. – Эта вечная паранойя, иллюзия того, что все тебя ненавидят за то, что я твой муж…

– Паранойя? – возмутилась Люся. – Да, тебе-то легко говорить – во всяком случае, никто и никогда не шипел тебе вслед, как мне, что я уродина, и, дескать, непонятно, как ты мог со мной связаться… И позволь напомнить – это не у меня, а у тебя огромная армия фанатов, которые забрасывают тебя любовными признаниями, а меня воспринимают лишь как досадную помеху на своём пути. Хорошо судить со своей колокольни. А я, наверное, всё это себе придумала – и даже анонимные письма и звонки с угрозами, помнишь, пару лет назад?..

– Остынь. – Дима примирительным жестом поднял руки. – Я не говорил, что ты всё выдумываешь…

И я согласен, что тебе действительно порой приходится нелегко. Но… нельзя же всех подряд подозревать во враждебности! Ольга Васильевна прекрасно к тебе относится.

Но Люся уже завелась, и её было не остановить.

– Да откуда тебе знать, как она ко мне относится? – запальчиво возразила она. – Я с ней постоянно общаюсь, а ты лишь изредка встречаешь её в доме, да и то на бегу, тебе же вечно некогда… Понятно, что при тебе она не станет открыто кривить физиономию в мою сторону. Но ты, вообще-то, даже на десятую долю представить себе не можешь, что я чувствую! И как меня заколебала роль «жены суперзвезды российской эстрады», тоже не подозреваешь!

– Ну да, конечно, – психанул и Дима, – ты же у нас страдалица, а я знай себе поживаю – горя не знаю, всё у меня в жизни легко и просто! Что ты вообще знаешь о ненависти? А особенно о беспричинной злобе?

– Я не… – начала было Люся, но он перебил её: – Да ты хоть представляешь, каково это – когда СМИ постоянно публикуют о тебе всякое дерьмо, по поводу и без?.. Вспомни, что писали эти недоумки в тот год, когда я не смог участвовать в «Евросонг»: фу, отстой, Ангел лох, испугался, зассал! Когда же в следующий раз я поехал-таки на конкурс, да ещё и выиграл его, впервые в истории российского шоу-биза принёс стране победу – меня начали гнобить ещё больше, дескать, «купил первое место»… Ага, – ядовито усмехнулся он, – вот прямо-таки самолично сунул деньги тридцати главам различных государств, чтобы они велели народу голосовать за меня. Это только в нашей стране возможно такое, столько грязи на меня вылили после того конкурса… Бей своих, чтобы чужие боялись! – Его голос дрогнул, и Дима резко замолчал, отвернувшись от жены и уставившись в стену.

– Ну, прости. – Она успокаивающе погладила его по плечу. – И тебе тоже нелегко, чего уж там…

– А какой только бред про меня в газетах не сочиняют!.. – внезапно обернувшись, с прежней злостью и обидой выговорил он. – И что я гей, и что наш с тобой брак – фиктивный, заключённый только ради того, чтобы скрыть мою истинную сексуальную ориентацию, и даже что ребёнка нам рожала суррогатная мать! Господи, и почему все такие злые, а?! Как же я от этого устал… Работаешь как конь, спишь по три часа в сутки, репетируешь до кровавого пота, голос срываешь, с гастролями ездишь во всякие Мухосрански, где в гостиницах даже горячей воды нет… И всё равно какой-нибудь всезнайка с умным видом откомментирует: мол, Ангел ни хрена не делает, ему бы пойти на завод пахать!

На некоторое время в комнате повисло молчание.

– Самодостаточные и довольные жизнью люди никогда не станут изливать желчь в чужой адрес, – вздохнув, сказала наконец Люся. – А тот, кто духовно обделён, никогда не сможет смолчать, если есть хоть малейший повод кинуть комок грязи в талантливого человека. Не обращай внимания на негатив. У тебя полно поклонников, которые за тебя и в огонь, и в воду… Ну, и близкие с тобой. Мы, семья…

Муж тоже вздохнул.

– Ладно, – выговорил он примирительно. – Поезжай в свою Индию, мы тут как-нибудь разберёмся. Я маме позвоню, она с удовольствием будет забирать Алеську на выходные. Жить-то ты собираешься в приличном отеле, надеюсь, а не в каком-нибудь ашраме среди йогов, спящих на гвоздях?