Хризантема - Джоан Ито Барк Страница 7

После смерти мужа, переложив хозяйственные заботы на невестку, старшая госпожа Имаи заскучала. Развлекали ее лишь подруги и редкие визиты к младшей сестре, да еще дважды в месяц уроки классического пения, которые давала бывшая гейша, умевшая играть на сямисене. Практически все остальное время пожилая женщина проводила у телевизора. Особенно она радовалась, когда передавали ракуго, комические монологи в традиционном стиле, и в прежние времена даже сама их исполняла, усаживаясь на подушку и кладя, как положено, перед собой веер. Многие, в том числе покойный супруг, считали, что у нее настоящий талант, но теперь все осталось в прошлом. Не выступать же перед Мисако, в конце концов.

Невестка была какой-то уж слишком серьезной. Сама атмосфера в любимом старом доме сделалась с ее появлением унылой и мрачной, и лишь надежда на появление внуков мешала матушке Имаи откровенно высказаться по этому поводу. Когда родится ребенок, жизнь, конечно, пойдет по-другому, однако ждать предстоит еще неизвестно сколько…

Вскоре после девяти Мисако вдруг почувствовала, что сейчас позвонит мать. Она отложила вязание и взглянула на телефон. Свекровь сочувственно цокала языком, поглощенная на сей раз злоключениями сиротки из телевизионной драмы. Мисако схватила трубку после первого же звонка.

— Что-то случилось? — спросила она, едва поздоровавшись.

— Нет, — ответила Кэйко, — просто дедушка просит тебя приехать на несколько дней, похоже, для него это очень важно.

— А он сказал зачем?

— Я толком не поняла. Говорит только, что совсем состарился и давно тебя не видел.

— Как странно, — улыбнулась Мисако, — дедушка никогда не отличался особой сентиментальностью.

— Да, я тоже удивилась. Вызвал меня утром к себе в храм и велел тебе передать. Наверное, плохо себя чувствует. Так или иначе, приглашение кстати, ты сто лет у нас не была.

— А когда он хочет, чтобы я приехала?

— Как можно скорее, завтра.

— Завтра?

Голос Мисако зазвенел от удивления. Матушка Имаи навострила уши.

— Если ты занята, — продолжала мать, — дед, конечно, поймет, но если можешь, то почему бы не сделать ему приятное? Ты знаешь, он в последнее время меня беспокоит, стал вести себя как-то странно.

— В каком смысле? — Мисако остереглась повторять слово «странно», видя, что свекровь прислушивается.

— Потом, не хочу говорить по телефону. Когда приедешь, расскажу.

Мисако на секунду задумалась. Какой смысл оставаться в Токио? Муж едва ли будет о ней скучать. Несколько дней передышки — как раз то, что нужно.

— Хорошо, приеду завтра.

— Я понимаю, это неожиданно… Хочешь, дай трубку Хидео, я сама ему объясню, — предложила Кэйко.

— Он сегодня задерживается на работе… Хидео возражать не будет, я знаю.

— Хорошо, тогда позови госпожу Имаи. В любом случае, будет невежливо, если я не поговорю с ней.

— Моши-моши, здравствуйте! — жизнерадостно проворковала свекровь, беря трубку.

После обычного обмена любезностями матери быстро пришли к общему согласию. Мисако вполне может провести день-другой в Ниигате, и нет никаких причин откладывать отъезд. Поезда идут часто, билеты сейчас купить просто. Матушка Имаи была сама любезность. Ну конечно, она справится с хозяйством без Мисако — не так скучно будет, ха-ха-ха!

Старушка была в восторге. Наконец-то удастся вволю пообщаться с сыном наедине, без невестки, которая ловит каждое слово. Можно сколько угодно обмениваться шутками, совсем как в старые добрые времена, да и серьезные дела обсудить. Напомнить ему, как одиноко она себя чувствует после смерти отца, как мечтает увидеть наконец внуков… Сколько можно ждать, Мисако уже скоро тридцать. Пять лет как женаты, а детей все нет.

— Решено, я Мисако так и передам, — подытожила она.

Однако невестка непременно хотела еще поговорить с матерью. Разговор о предстоящей поездке явно доставлял ей удовольствие, в голосе звучало такое счастье, что матушка Имаи скривила рот.

Вот чертовка! — подумала она, притворяясь, что увлечена передачей. А по дому ходит туча тучей. Ну и пускай убирается в свою Ниигату, хоть немного поживем без ее кислой физиономии. И о чем только думал Хидео, не мог выбрать жену повеселее да чтоб детей рожала! Вот они, эти браки «по любви»…

Хидео вернулся уже после двух ночи. Спотыкаясь и распространяя запах сардин и пивного перегара, он с трудом взобрался по узкой лестнице в спальню. Мисако натянула на голову одеяло и притворилась, будто спит. Она знала, что старуха всегда дожидается возвращения сына и сейчас наверняка замерла, приложив ухо к тонкой перегородке. В комнате горел ночник, и Хидео мог видеть, что, хотя постель для него приготовлена, матрас отодвинут от постели жены. Даже в таком состоянии он должен был понять, что это означает.

— Ну и плевать! — пробормотал он, бросая в угол пиджак и стаскивая остальную одежду.

Мисако затаила дыхание. Через несколько минут раздался пьяный храп. Ей почудился легкий аромат чужих духов.

Из-за стены послышался шорох. Мисако тихонько выскользнула из-под одеяла и погасила ночник. Завтра она уже будет спать дома, далеко отсюда, в своей старой спальне!

На следующее утро Хидео уже в который раз продемонстрировал завидную способность возрождаться из пепла. Он сбежал по ступенькам танцующим шагом, поправляя на ходу накрахмаленные манжеты белоснежной рубашки, сел за стол и весело поздоровался с матерью, смотревшей передачу «Доброе утро, Япония».

— Бедный, не выспался, наверное, — вздохнула та, обернувшись, и снова уткнулась в телевизор.

Мисако вошла с подносом из кухни, раздвинув бамбуковую ширму.

— Доброе утро! — Она начала переставлять на стол чашки с рисом и супом.

— Привет! — буркнул Хидео.

— Мисако сегодня едет в Ниигату, — бросила свекровь через плечо, ни на секунду не отвлекаясь от новостей.

— Дедушка хочет, чтобы я посетила его храм, — объяснила Мисако, — вот я и решила съездить ненадолго в Сибату. Мама звонила вчера вечером.

Хидео что-то кисло промычал и развернул утреннюю газету.

— Да, — кивнула свекровь, мельком взглянув на сына, — госпожа Итимура считает, что Мисако стоит несколько дней провести дома.

Слово «дома» она произнесла с особенным выражением.

— А-а… — равнодушно кивнул он.

— Ты ведь не против, правда? — продолжала мать.

— Дозо, [2]— произнес Хидео, не отводя глаз от газеты. — Пусть едет, пожалуйста.

— Я скоро вернусь, — пообещала Мисако.

— М-м… — снова кивнул он и громко отхлебнул чаю.

— Суп совсем остыл, — пожаловалась матушка Имаи. — Мисако, ты не могла бы подогреть?