Ничего личного (сборник) - Анна Габамик Страница 7

– Не думаю, что понимаете. Своеволие Самизнаетекого не имеет границ, но есть одна брешь, – и она снова стала отрешенной.

– Вы о знаменитом чувстве юмора, Госпожа?

– Да, именно. Он оставил себе эту игрушку, но иногда не может остановиться, так что всегда есть шанс, – Судьба внимательно посмотрела на Мужчину и Женщину. – Даже у них.

С этими словами Судьба их оставила.

– Вот же старая карга! – воскликнул ЕАПП, – никак не может забыть Старику свои поражения.

– А почему Самизнаетекто не уберет ее, чтобы она не вставляла палки в колеса? – спросила Женщина.

Повисла пауза, а потом раздался взрыв смеха.

– Что? Ну, что я опять не так сказала? – Женщина обижено надула губки.

– Дорогая, – сказал Мужчина, – это же очевидно, Судьба и есть чувство юмора Самазнаешького.

– Встать, суд идет. Садитесь.

Судья нетерпеливо посмотрел на часы и подумал, что сегодня же финал суперкубка, а тут такое тривиальное дело. А чего они хотят, собственно? Он так и спросил.

– Чего же Вы хотите? Что мы тут разбираем? Вам слово, Женщина. Вас же уже привели к присяге?

– Спасибо, Ваша Честь. Да. Я клянусь говорить правду и только правду.

– А что это за книга, на которой Вы клянетесь?

– Телефонный справочник, Ваша Честь.

– Аааа, ну хорошо. Главное, что она старая, толстая и ею никто не пользуется. Так что у Вас есть по существу разбирательства?

– Я хочу светлого будущего, Ваша Честь.

– Коммунизма, что ли?

Женщина удивленно уставилась на судью, потом беспомощно обвела взглядом Ангелов и Мужчину:

– Он, что обвинил меня в извращении только что?

– К порядку! Обращайтесь ко мне со всеми вопросами. Вы же в Зале суда, а не на вечеринке. Поясните Ваши претензии.

– Я не прошу ничего сверхестественного….

– И на том спасибо, хотя с этим как раз, проблем меньше всего. Продолжайте.

– Я хочу уверенности в том, что Он меня не оставит, что Он будет верен мне, что Он будет любить меня всегда.

– Все это Вы хотите в будущем?

– Да.

– А чего Вы хотите сейчас, дорогая?

– Сейчас я хочу гарантий всего этого, Ваша Честь.

– Гарантии, это очень хорошая вещь. Кстати, кто-нибудь знает точный адрес этого синоптика? С появлением интернета, даже уволить предсказателя погоды стало сложно. Я, как дурак, вырядился на дождь, а сам видите, какое солнце. Да, так о чем мы, простите?

– Ну, Женщины и создания! Без гарантий и ножки не раздвинут, – съехидничал ЕАПП.

– Конечно, было бы проще, если бы раздвинутые ножки приравнивались штампу в паспорте, – не остался в долгу ЕАЛП.

– К порядку, Ангелы. Уж вы-то, должны знать, что с желаниями нужно быть крайне осторожными.

– Да, Ваша Честь. Спасибо за напоминание.

– А что Вы молчите, Мужчина? Чего хотите Вы?

– Ваша Честь, мне проще и понятнее сделать, чем говорить. И я имею все, кроме претензий.

– Вот теперь я понял, зачем Самзнаетекто мужчинам выдал самоуверенность. И ОН был как всегда мудр и прав!

– Простите, Ваша Честь, я не очень понимаю…

– Не надо портить впечатление лжесвидетельством. Мы же с вами понимаем, что суперкубок не интересно смотреть в повторе. Так что закончим на сегодня, ввиду примирения и полного взаимопонимания обратившихся сторон.

– Это постыдный фарс! – с задней скамьи поднялась Судьба.

– Это, прежде всего мой суд, дорогая. Вы решаете вопросы на другой территории. Всем спасибо и очистите зал заседаний.

Уже спускаясь по лестнице все услышали:

– Черт! Вот сука!

– Что случилось с судьей? – спросила Женщина.

– А это ему Судьба прислала СМС-ку со счетом матча, – ответил ЕАПП.

– Быстрее, дорогая, пока он не сказал его вслух, – Мужчина чуть не бегом пустился на улицу.

01.03.13

Зачем нужен мобильный?

Внутренние часы сработали, как обычно, чуть раньше будильника. Она проснулась и выключила сигнал на мобильном. Слишком рано, не разбудил бы всю семью. Ей тяжело было переносить такие ранние пробуждения. Дело не во времени, а в том, что нельзя было начать день установившимся и приятным образом. Кофе, сигарета, овсянка, зеленый чай, ванная, именно эти привычные вещи так мягко вписывали ее в день, настраивали на него. А сегодня было все это нельзя. Да еще и ехать в лабораторию, сдавать анализы. Беспокойство росло с каждым движением. Скрывай – не скрывай его, оно все равно заявляло о себе тревогой и рассеянностью. Прохладное, будничное утро, с людьми на остановках, а потом в маршрутке. Понедельник, судя по виду женщин, попадавшихся ей на глаза, был не только для нее тяжелым. Почти все без косметики, с несвежими волосами и маникюром, с недовольными, с утра уставшими, лицами. Было странно видеть их такими в самом начале рабочей недели. Что же за выходные были у них!

Маршрутка остановилась на площади. Центр города, старого города. Ей всегда здесь было хорошо и комфортно. Новые здания рядом со старыми домами и очень старыми дворами. Возраст двора всегда выдают его деревья, безразличные свидетели времени и событий. Именно это безразличие повидавшего виды центра города ей и импонировало. Она очень нервничала, очень. Было страшно узнать результат обследования, и не знать его тоже было страшно. А город, как бы говорил, все будет, как всегда. Посмотри, я же стою и ничего, по сути, не меняется: машины, одежда, дома, времена года, все это временно и проходит, а я остаюсь здесь и навсегда. Ты в любом случае можешь вернуться ко мне, откуда угодно, я всегда здесь, я все видел, всех помню. Она улавливала вибрации этого послания в шелесте деревьев, шуме тормозящих у переходов машин, в замкнутых на себе лицах прохожих. Ей становилось спокойнее от того, что она никому не интересна, что ее такую, утреннюю и «не в форме» никто, казалось бы, и не видит. Эта иллюзия большого города, когда ты в толпе и совершенно один, всегда притягивала, успокаивала ее. Можно смотреть и даже подсматривать за людьми, словно ты в шапке – невидимке, а они этого даже не замечают. Теперь стало еще проще. Каждый обзавелся своей персональной «шапкой» – мобильным. По мобильным говорят все, везде и обо всем. И чем важнее разговор и собеседник, тем меньше видят, что их окружает, тем громче говорят, тем полнее включен автопилот движения. Они уже в своем мире, они в разговоре, полностью, не только слышат, они там живут, видны только их оболочки.