Десять пальцев - Илья Стогов Страница 7

16

Из-за дверей моего номера слышался диалог. Юноша лет двадцати беседовал с пожилой регистраторшей.

– Бабуля, а у тебя газетка с телефонами есть?

– С какими телефонами-то?

– А с этими самыми!

Бабуля роется в ящиках своего стола. Потом находит старую газету, в которой опубликованы телефоны контор, привозящих проституток на дом.

– На, сынок.

– А дорого это?

– Не знаю, сынок. Ты позвони, спроси.

Юноша вертит телефонный диск. Громко, не стесняясь, он договаривается с диспетчером, чтобы ему привезли двух девушек. На два часа каждую.

– Но они точно приедут? А то мы заказывали в прошлый раз, а нас обманули. Не привезли. Как зовут? Юля? Они хоть камчатские?

Регистраторша спрашивает, все ли ОК? Юноша тяжело вздыхает. Нет, бабуля, не все ОК. Цены оказались выше, чем он планировал. Испытывая неловкость, он спрашивает, не одолжит ли пожилая женщина ему $15? Проститутки стоят немного больше денег, чем у него есть с собой. Но с утра он все отдаст.

Женщина улыбается и вздыхает:

– Ну что с вами делать? Выручу конечно.

На этой стадии я все-таки засыпаю.

17

Часовые пояса сбили мой режим дня. Который день подряд я засыпал в восемь вечера, а просыпался в три ночи.

Вот и сегодня. Я повалялся с выключенным светом. Потом повалялся с включенным. Снаружи тихо. Почти тихо. Только женский голос объясняет кому-то, что если клиент пьяный и заснул, то это не важно. Она его поласкает, и он проснется.

Ночь прошла на редкость спокойно. Драка в коридоре случилась всего одна, а магнитофон в соседнем номере выключили уже в четыре утра. Наверное, не любят музыку.

Я закуриваю и какое-то время просто рассматриваю свой номер.

Номер был отлично отремонтирован. Дорогие обои. Модный светильник. На полу, вместо постели, лежал матрас, а на матрасе лежал я. На ковре возле моей головы валялись два окурочка «Winston-Light». Они остались от предыдущих постояльцев.

Снаружи лежал дикий заснеженный мир. Самый дикий и самый заснеженный из всех, что я когда-нибудь видел. Прекрасная природа. Прекрасная настолько, что это понимаю даже я. И люди, которые никогда не смотрят на эту природу.

Я натянул брюки, запер номер и пошел умываться.

Снаружи перед входом в пансионат стоял микроавтобус. В салоне грелись проститутки. Высоченные широколицые русские девицы. Крашеные волосы. Толстые шубы. За рулем сидел толстый бородатый сутенер в рыжей дохе.

Чуть дальше по коридору бродит охранник в синей униформе. Вечером его не было. Наверное, охранник охраняет не пансионат, а приехавших барышень.

Основная масса отдыхающих спала. Некоторые заснули прямо на полу в коридоре. Те, кто не спал, растаскивали проституток по номерам.

В том, что происходило вокруг, не было ничего утонченно порочного. Назвать это развратом я бы не взялся. К происходящему окружающие относились так, будто речь идет… ну, скажем, о еде. О чем-то естественном и не очень интересном. Неторопливое и молчаливое древнерусское похабство.

У самого входа в душевую стоит группка подростков. Тощие, коротко стриженные. Из одежды только плавки и пляжные тапочки. Заискивающе улыбаются.

Перед подростками стоит громадная проститутка. Она поводит плечами и зычно выговаривает:

– Ну, мальчики, вы попали! Кто, говорите, первый?

Тинейджеры улыбаются еще шире.

18

В душевой стояло мусорное ведро. Оно было до самого верха забито пустыми бутылками из-под водки. Я включил свет, и по сторонам шарахнулись толпы тараканов. Откуда они здесь? Почти в тундре-то?

Вода воняла серой. Зато она была настоящей горячей водой. Первый раз за все время, проведенное на Камчатке, мне удалось полностью раздеться и постоять под душем.

После душевой мне захотелось кофе. Банка «Mоccona» и сахар были у меня с собой. Не хватало только чашки и горячей воды. Дежурная направляет меня на кухню.

На кухне сидит молоденькая проститутка. Устала. Просто сидит. Очень маленького роста. Волосы обесцвечены перекисью. Я угощаю ее кофе. Девушка наливает себе целую чашку, но почти не пьет.

Говорит, что ей двадцать семь (выглядит от силы на двадцать два). Сыну – одиннадцать лет. Мужа, разумеется, нет. Есть бойфренд. Ему двадцать три.

– Я ведь раньше в городе жила. Но там – суета, гарь. Не смогла там жить.

– В каком городе?! В Петропавловске?! Суета?!

– У нас ведь в Паратунке тихо. Когда хочется развлечений, мы в соседний поселок ходим. Восемнадцать километров в одну сторону. Пройдешь – вроде и веселее…

– А что там, в соседнем поселке?

– Ничего. Мы просто так ходим. Сигареты там покупаем.

– Ближе нет сигарет?

– Есть. Но зачем?

Потом на улице наконец светает. Начинается день. Похоже, он будет серым. С неба сыплется крошечный снег.

Уезжая из пансионата, проститутки прощаются с дежурной:

– До свидания, Тамара Николаевна.

– До свидания, девочки.

– Спасибо, Тамара Николаевна.

– Не за что, девочки. Приезжайте.

19

Едва приехав в Петропавловск, я купил себе красивый дорогой путеводитель. Вечерами, валяясь на гостиничных койках, я прочел его весь. Триста глянцевых страниц.

Знаете, что интересно? Путеводитель был нашпигован полезной информацией. В нем указывались адреса и телефоны ресторанов, бань, баров, автозаправок, контор, позвонив в которые вы можете заказать вертолет и с борта вертолета застрелить черного камчатского медведя.

Но адресов церквей указано там не было. Ни православной, ни католической. Никакой.

Составители путеводителей считали, что рассказали обо всем, что может понадобиться туристу. Зачем туристу нужен храм, они искренне не понимали.

Этот роскошный мир фонтанировал гейзерами. Голубел бухтами и сопками. Он был прекрасен, а ведь считается, что люди, которые живут рядом с прекрасной природой, тоже должны быть прекрасны.

Люди, живущие на Камчатке, прекрасными не были.

Эти люди были молчаливы, а я привык думать, что безмолвие и мудрость – почти синонимы. Ведь для того, чтобы услышать, нужно прислушаться. Эти люди прислушивались всю жизнь… но услышали они вовсе не то, что следовало.

Могло ли быть иначе? Ведь на Камчатке практически нет церквей…

Глупо ругать грудного ребенка за то, что он не говорит родителям «доброе утро!» и ходит под себя. Окружающие меня люди были вежливы и чистоплотны. Даже с унтами камчатские мужчины носят выглаженные костюмные брюки. Камчатка – единственное из всех известных мне мест, где пьяный мужик, наступив тебе на ногу, тут же извинится, при этом сказав тебе «вы».