Беглец - Алгебра Слова Страница 69

Походы в магазины за вещами Ей никогда не нравились, поэтому Она прошла мимо торгового центра.

Поднялась домой и собрала детей на прогулку.

Дочка каталась на велосипеде, сын резвился на детской площадке, а Она сидела на лавочке и терпеливо выжидала время окончания прогулки. Двор в выходной день был оживленным: кто-то выгружал пакеты с продуктами из машины, кто-то разбирался в гараже, кто-то мыл окна, кто-то прогуливался с коляской, кто-то нес ящики с рассадой…

«Почему я не ученый и не изобретатель, не художник и не сапожник? – с завистью и тоской Она провожала взглядом чьи-то действия. – Жила бы в каморке и что-нибудь создавала бы. Что-нибудь значимое. А годы уходят на суету. Даже программы свои выучить не получается. Полчаса в день – это так мало, хватает только на то, чтобы книжки разложить и пример бегло прочитать. И все. Как дерьмо, барахтаюсь на поверхности. А зачем? Пользы никакой никому».

– Мам! Я домой, – подъехала на велосипеде раскрасневшаяся девочка. – Можно в компьютер поиграть?

– Два часа, – рассеянно ответила Она.

– И я! – подскочил сын.

– Идите. Поешьте и играйте. По два часа каждому.

– А ты?

– Я в магазин, – Она увидела, как припарковалась возле дома машина мужа. Делить с ним остаток выходного дня Ей не хотелось. Поэтому, Она решила побыть одной еще пару часов.

– Купишь чипсов?

– Они вредные.

– Ма-ам!

– Нет.

Дети убежали домой, вдохновленные разрешением. Муж, не заметил Ее, отвлекшись на детей. Она, согревшись солнечными лучами, осталась на лавочке, пока семья не скроется в подъезде. Прислонившись к сиденью, смотрела на синеющее небо.

«Семеныч любит такое небо, – вспомнила Она. – И не позвонил ни разу. Не написал. Лежит, наверное, на своей даче и восторгается покоем. Не скучно ему, интересно? Про свою Индию мечтает. Как будто можно что-то услышать и прозреть сразу, и жизнь повернется как в сказке. Вот в секту попасть и психику испортить – это можно без проблем. А если он больше не позвонит? Я понимаю, что все отношения временные. На год или сорок лет – но временные. Либо чувства пройдут, либо обстоятельства исчезнут, позволяющие быть вместе. Все же, человек – какое-то суперненастоящее существо…»

Солнце клонилось к закату, и настроение Ее стремительно падало, уступая место нехорошей апатии, когда меркнет все вокруг, и ничего не хочется: ни ходить, ни есть, ни дышать. Тяготить и раздражать начинает любое движение, любая мысль, усугубляя и без того унылое состояние.

«Не получилось из меня никого. Ни матери хорошей, ни жены, ни человека. Никто меня не понимает. Даже я!» – незаметно для себя Она удалялась от дома.

Ноги привели Ее не к супермаркету, куда Она и не собиралась, а к городскому парку, который спускался к реке.

Петляя по тропинкам, которые Она знала, как свои пять пальцев, поскольку в этом парке каждый день гуляла с детьми в пору их младенчества, просматривала телефон. Ни сообщения, ни электронного письма от Семеныча не было. Она дошла до речки.

«И позвонить нельзя. Сегодня выходной, и жена рядом. А вдруг у меня беда? Неужели тебе все равно, что со мной происходит? – Она нечаянно нажала на вызов. Увидев на экране устанавливающееся соединение, сбрасывать не стала. – Не ответит, так не ответит».

Через долгую череду длинных гудков Она услышала голос Семеныча и выпалила без предисловий:

– Он за мной следит! Ночью в подъезде напал!

– Кто? – спокойно поинтересовался Семеныч.

– Ребенок.

– Меня он вчера вообще переехал на автомобиле. Нет никакого Ребенка. Все это бред сумасшедших, – твердым шепотом ответил Семеныч. – Никто за тобой не охотится, потому что Ребенка не существует. Вот есть небо, земля, дома и люди. А Ребенка нет. И я не ошибаюсь, что засветло отвез тебя к дому? Нечего по ночам ходить по подьездам. Что за звуки рядом с тобой? Ты где?!

– В парке, – ответила Она, выбросив палку, которой хлестала по поверхности воды во время разговора.

– Иди домой. Ты устала. Кино посмотри, спать ложись.

– А ты? – вырвался Ее вздох.

– Я на даче! Аудиокнигу слушаю. Скинуть тебе?

– Нет, – ответила Она. – Не надо мне книжку. Не хочу ничего.

– Ребенка нет, и не было. А ты иди, успокойся и отдохни. То автомобиль меня переезжает, то на тебя Ребенок нападает. Я все равно поеду. И нечего выдумывать и создавать различную ерунду! Все. Нет ничего. Не верю я во все это. Я не могу больше говорить. Пока, – голос Семеныча был вежлив и обычен.

Она долго стояла у кромки воды, провожая закат. В парке Она любила бывать в безлюдных местах, знала все потайные заросшие тропки и красивые полянки. Небольшая лесополоса тянулась вдоль реки через весь город, и местами была заброшенной и нехоженой, кроме некоторых спусков к реке из парков, небольших заведений с облагороженной территорией на набережной и автомобильного моста в центре города.

Попробовав рукой воду, огляделась: давно исчезли редкие велосипедисты, единичные собаколюбители со своими подопечными, прогуливающиеся пенсионеры. Небо темнело, выгоняя людей к городу. Солнце, низкими закатными лучами, еще освещало полоску берега, на котором Она стояла, и немного припекало.

Пропиликало сообщение от мужа: «Приехали родственники. Марш домой! Я сказал, что ты на работе».

Упала зарплата на карточку, ехидно торжествуя суммой: «Я опять без премии!».

Дочка: «Мамочка, у меня по английскому не получается».

Подруга: «У меня интернет не идет, заедешь, пожалуйста?».

Другая: «Я квартиру купила! Сделка сегодня была! Надо отметить! Зайдешь?»

Давний знакомый: «Как дела? Приезжай!»

Ребенок: «Я тебя уничтожу».

Она еще раз посмотрела на небо. Небо нахмурилось и отвернулось от Нее.

В голове стучало: «Ты мать, подумай о детях. Ты жена, подумай о муже и семье. Ты и только ты, виновата в своих бедах. Ты теряешь любовь, дом, мужа, детей, работу, друзей. Зачем ты смотришь на черное небо, открыв глаза и опустив руки, из которых все падает? Собери то, что упало. Это твоя жизнь, и она должна радовать тебя. Неужели ты хочешь остаться одна?»

«Хочу! Мне никто из вас не нужен! Я всегда у вас не права! Никто из вас не любит меня. Один любит и жаждет только, чтобы я приветливо ему улыбалась и исполняла супружеские обязанности, грозя тем, что я не выживу без него. Другие любят потому, что я их мать, забочусь о них, и они боятся остаться без меня, причиняя мне душевные тревоги и бытовые заботы. Третьи любят, потому что на работе я слишком много делаю того, в чем они не желают копаться, и всем поднимаю настроение. Четвертые любят за то, что я поддержу любую компанию, и всегда веселая. Пятые любят за то, что я могу быть подушкой для их слез. Шестые любят за то, что я никогда не откажу им в помощи. Седьмые любят за то, что телесно могут быть ублажены без мозговых заморочек и обязательств. Никто не любит меня просто так! Только за что-то! За деньги, работу, внимание, хорошее настроение, услуги, секс, заботу. Протянув одну руку, вы тут же открываете ладонь другой и ждете сначала, что я туда положу! Как же скучно. Как же мне надоело! Ну не могу я жить, как человек!»