Отпуск с папой - Дора Хельдт Страница 69

– Не хватает только маскировочной сетки.

– Доротея, отойди от окна.

Папа бросил на нее нетерпеливый взгляд и пошел навстречу прибывшим. В этот момент во дворе появился Карстен и на глазах у отважных дам элегантно спрыгнул с велосипеда. Солнечные очки Доротеи от Гуччи смотрелись на его лице странно. Он лукаво махнул Доротее, все еще торчавшей в окне. Та простонала:

– Нильс, если ты хоть чуть-чуть станешь на него похожим, между нами все кончено.

– Я весь в мать. Все так говорят. – Нильс невозмутимо поставил стол в запланированное место. – Не сердись.

Отряд вошел в пивную, дамы впереди, за ними Гизберт и отец, шествие замыкал Карстен. Мы с любопытством смотрели на них, только Нильс продолжал трудиться.

– Нильс! – Таким тоном говорят лишь отцы. – Прекрати шуметь. Нам нужно кое-что вам рассказать.

– А нам нужно закончить.

Я поражалась мужеству Нильса. Как это он осмелился? Против отца!

– Нильс!

Тот поставил стол и уселся на него.

– Хорошо. Ну, что у вас?

У них было все то же. Карстен снял очки и сложил их.

– Мы хотим вам сообщить, что наше расследование завершено. И, милые дамы, поправьте меня, если я не прав, но мы добились успеха.

– Да! – Мехтхильда Вайдеманн-Цапек выпятила грудь. – Можно так сказать.

– Он что, делал вам авансы? – озабоченно спросил папа.

Она торжественно кивнула:

– Да, вроде того.

Хоть я и была не в лучшей форме, но оттенки еще различала.

– Что значит «вроде того»?

Ханнелора Клюпперсберг углубляться в это не стала.

– Мы провели в «Георгсхёе» вторую половину дня. Сначала погуляли, потом сели за соседний с Йоханном Тиссом столик и выпили кофе.

– А я устроился по соседству, – вставил Карстен.

– В моих солнечных очках? И пялился вокруг?

– Доротея, дай же ей сказать, – начал терять терпение папа.

– Он все время демонстративно смотрел в другую сторону. Это такой метод, – объяснила Мехтхильда.

У меня тоже появился вопрос:

– Он был один?

Гизберт пригладил волосы, прежде чем ответить:

– Конечно. Он заметил, что мы его обложили, и не рискует.

– То есть он с дамами не контактировал и вы его не изобличили?

– Ах, Кристина, – отеческим тоном сказал Гизберт, – он держал себя однозначно. Раскрой наконец глаза. Ты ошиблась в этом мужчине. Он преступник.

– Хватит! – Марлен хлопнула ладонью по соседнему столу.

– Точно. – Я была уже так сыта этим, что пошла прямиком к двери. – Я иду курить.

– Кристина…

– Что? – повернулась я к отцу.

– Ничего. Я подумал… если тебе нужно прикурить… у меня есть спички.

Он бросил мне коробок. Я начинала взрослеть.

За две выкуренные мной сигареты страсти в пивной улеглись. Калли и Хуберт протирали столы, Марлен с Доротеей расставляли в витринах бокалы, Онно с отцом смотрели, как рисуют двойняшки. Квартета детективов видно не было.

– И что? – придвинула я стул. – Подсадные утки снова в деле?

Папа показал на девочек, полностью сосредоточенных на своих рисунках.

– Не при детях. Они от этого плохо спят.

Эмили подняла голову.

– Это чайки, а никакие не утки. И мне еще рано в постель, еще светло.

– Точно. – Папа тронул рисунок. – Клюв должен быть длиннее. Знаешь, Кристина не так хорошо разбирается в чайках, как мы.

– Тогда тебе нужно спросить у Хуберта, – посоветовала мне Лена и показала на него пальцем. – Хуберт вообще-то Чаечный король. Потому что знает их всех – и обыкновенных чаек, и сизых, и серебристых, и…

От усиленных раздумий она наморщила лобик. К счастью, на помощь пришла сестра:

– И клуш. И нельзя собирать яйца все время. И папы чаечных яиц нападают на тех, кто собирает яйца. Только папы, мамы – никогда.

– Точно, Эмили! – гордо кивнул отец. – Всё как в жизни: отцы защищают своих детей, а мамы только высиживают.

– Ага, – согласилась я. – Если не опаздывают.

– Точно. – Лена закончила с клювом чайки. – Кристина…

– Да?

– Хуберт точь-в-точь как Лилль Пеер. Но это тайна.

Она закусила нижнюю губу и серьезно посмотрела на меня. Я выдержала ее взгляд.

– Да, он разбирается в чайках. Я это поняла.

– Нет, я имею в виду…

– Мама идет! – Эмили скатилась со стула и побежала навстречу Анне Берг. – Мама, мы были с Чаечным королем на пляже, и там…

– Минутку, Эмили, дай мне войти.

Она взяла дочь на руки и подошла к нам.

– Привет! У вас почти все готово, выглядит просто великолепно!

– Ну да. – Папа встал и огляделся. – Может, слишком много столов.

– Пусть они всегда будут заняты. С детьми все прошло хорошо?

– Конечно. Смотрели в четыре глаза. Вы же неплохо приглядывали за Хубертом и мной, правда? А как ваша яхта?

– Великолепно. Еще раз большое спасибо. Мы с мужем хотим вас отблагодарить. Как няня вы просто бесценны.

Папа польщенно отмахнулся:

– Ах, что вы, все в порядке. Да и свою дочь я уже могу оставить одну.

– Мы все равно что-нибудь придумаем. Ну, девочки, собирайтесь и скажите спасибо. Хорошо вам потрудиться и – до скорого!

Когда последний стул оказался на своем месте, когда был отдраен последний сантиметр и все в точности соответствовало эскизам Нильса, я вспомнила, что Марлен хотела мне о чем-то рассказать, и пошла в пансион, где она договаривалась по телефону с поставщиками цветов.

– Хорошо, значит, вы приедете в половине седьмого и у нас будет достаточно времени, чтобы все украсить. До завтра, спасибо.

Она положила трубку и глубоко вдохнула:

– Так. Мы все сделали. Геза поехала в фирму, которая будет завтра обслуживать гостей на открытии, передаст им окончательный список.

– Ты собиралась мне что-то сказать…

Марлен убедилась, что нас никто не слышит.

– Верно. Я просто не хотела, чтобы об этом узнали Хайнц или Гизберт, а то все точно пошло бы к чертям.

– Что именно?

– Здесь был Герд, полицейский.

– Брат Онно.

– Да, и вот что он мне отдал. – Она полезла под стойку, вытащила черный бумажник и протянула его мне. – Кто-то из приезжих нашел на пляже.