Мальчик, который видел демонов - Кэролин Джесс-Кук Страница 69

– Он только что вышел. Это его пиджак?

Я проследила за ее взглядом. На спинке стула, который стоял у кровати, висел коричневый пиджак из шерстяной материи.

– Да.

Медсестра взяла мою карту, что-то записала в ней.

– Я скажу, чтобы вам принесли суп.

Я услышала шаги, направляющиеся к моей кровати. Подняла голову и увидела Майкла. На его лице проступили удивление и облегчение, когда он увидел, что я сижу. Медсестра посмотрела на меня.

– Вы спрашивали о нем?

Я кивнула. На подбородке Майкла серебрилась щетина, глаза опухли от недосыпания.

– Как ты? – спросил он.

Я замялась с ответом, разум еще застилал туман. Потом воспоминания о случившемся начали прибывать, как медленный прилив: лицо Алекса, в слезах, перекошенное горем, перевернутый пластмассовый контейнер, пятнышко коричневой пыли на моей чашке с кофе. Ощущение, что я тону.

– Где Алекс? – прошептала я.

Майкл провел рукой по длинным волосам, отвечать ему явно не хотелось. У меня заколотилось сердце.

– Он мертв, да?

Майкл сглотнул слюну и отвернулся. Потом пододвинул стул к кровати, сел, взял меня за руку.

– Ты не возражаешь?

Я покачала головой. И он мне все рассказал.

После того, как Майкл разбил стеклянную панель и сумел открыть дверь, Алекс упал на пол. Я уже лежала без сознания, лицом вниз, рядом со стулом. Урсула и Говард занялись Алексом, а Майкл попытался сделать мне искусственное дыхание. Он заметил, что у меня распухла шея, около ключиц появилась красная сыпь. Вспомнил, что я рассказывала ему о талисмане. Перекатил меня на бок. По мобильнику вызвал «скорую».

– Я думал, ты умерла.

Медики сделали мне укол эпинефрина в бедро, после которого я открыла глаза и несколько мгновений смотрела на него, прежде чем окончательно потерять сознание. Урсула что-то кричала насчет Алекса. Она наклонилась над ним, лежащим на полу, задрала его белую футболку. На груди, ярко выделяясь на белой коже, горело несколько больших ожоговых пятен.

– Этим утром он проходил медицинский осмотр! – воскликнула Урсула. – Никаких ожогов не было. – Они с Говардом попытались привести Алекса в чувство, но безрезультатно.

– Сердце бьется? – спросил Майкл.

Урсула кивнула.

– Очень слабо.

«Скорая» прибыла через минуту. Мне закрепили на лице кислородную маску, а потом врачи положили нас с Алексом на носилки и загрузили в «скорую». Майкл и Урсула наблюдали, стоя рядом. Из Макнайс-Хауса выбежал секретарь Урсулы, Джошуа. Взглянув на Майкла, он наклонился к уху Урсулы, чтобы сообщить о только что поступившем телефонном звонке. Майкл услышал: «Синди умерла».

Мы посидели в молчании после того, как Майкл сообщил мне о ее смерти. Я наблюдала, как занавески из легкого ситчика мягко покачиваются у дальней стены палаты, думала о Синди, об одном эпизоде во время ее встречи с Алексом, после того, как она повела его к теплицам и показала свое творение. Стараниями Алекса она много смеялась, и в какой-то момент повернулась ко мне, со светлыми, летящими волосами, позолоченными солнечным светом, широкой, непринужденной улыбкой, ярко-синими, такими молодыми глазами.

Я вспомнила вопрос, заданный Синди при нашей первой встрече: «Вы считаете, для ребенка, который начинает, как я или Алекс, есть хоть какие-то шансы в этой жизни?» Всю жизнь Синди брела от одной беды к другой. Изнасилование, презрение, тумаки – до того, как в пятнадцать лет ее удочерила мать Беверли. К тому времени она уже была беременна Алексом, и от ее шансов на лучшую жизнь не осталось и следа.

Но насчет Алекса… я не могла с уверенностью сказать, что у него нет шансов что-либо кардинально изменить. Наоборот, несмотря ни на что, и я в этом нисколько не сомневалась. Этот мир мог принадлежать ему.

Нет, «несмотря» – это неправильно. «Благодаря» Синди. Она любила его, и он это знал.

Майкл заговорил вновь, рассказывая мне об элементах пазла, которые собрал воедино: я понимала, что без этого он обойтись не мог, его пытливый ум не терпел незавершенности.

– Арахисовые орешки из этой больницы, – сердито произнес он, указав на дверь, словно сотрудникам следовало знать, что потенциально орешки – смертоносное оружие, – Алекс запас в своем шкафчике. Потом растер в порошок. – Майкл пожал плечами и недоуменно покачал головой. – Как он мог до этого додуматься? Почему это сделал?

Я знала, что Майкл склонен винить в случившемся себя. Он вроде бы чувствовал: надвигается беда, и ему следовало настоять на том, чтобы остаться со мной в консультационной комнате.

– Откуда он узнал, как вызвать у тебя анафилактический шок? – спросил Майкл, ерзая на стуле. Нерешенные загадки не давали ему покоя.

Я заметила частички земли у него под ногтями. Руки его выглядели так, будто последние двадцать четыре часа он сеял ревень.

– Вряд ли Алекс собирался убить меня, – ответила я.

– А я уверен: он стремился именно к этому.

Я покачала головой, машинально потянувшись рукой к шее.

– Все гораздо сложнее. Он вспомнил то, что подавлял изо всех сил, действия его отца, которых не мог понять.

Я помнила, что Майкл не видел видеоролика со стрельбой… более того, понятия не имел, кто отец Алекса. Я собиралась все ему объяснить, со временем. Но пока требовалось сосредоточиться на фактах. Алекс потерял мать. Дом. Стал свидетелем убийства двоих мужчин, которые совершил его отец. Это событие, несомненно, инициировало его психоз, тот лишь усилился после попытки самоубийства матери. И я не могла сердиться на Алекса за то, что он совершил. Мне хотелось разобраться в другом: почему он это сделал. Составить полную картину случившегося. Будущее Алекса зависело от ясности этой картины.

– Отведи меня к нему, – попросила я.

Майкл посмотрел на кресло-каталку, молча встал, обошел кровать, поднял меня, осторожно усадил в кресло и повез к детскому отделению.

Утром Алекса перевели из реанимации в палату детского отделения. Другой социальный работник, с которой я ранее встречалась – Джоанна Клоуз, англичанка лет шестидесяти, невысокая, с черными волосами и в сером брючном костюме, – сидела у двери. Поднялась, когда увидела Майкла и меня.

– Никаких серьезных повреждений, – сообщила она. – Рентген показал, что с грудной клеткой и легкими все в порядке. Врач хочет задержать Алекса еще на одну ночь, понаблюдать за ним.

Майкл наклонился вперед и сжал мое плечо. Мы оба знали, что попытка Алекса причинить мне вред приведет к тому, что после выписки из больницы его сразу направят в Сент-Пол-Фолд, закрытую детскую психиатрическую клинику в графстве Тайрон. Пребывание там подразумевало лечение и последующую реабилитацию, но среди пациентов клиники немалый процент составляли малолетние преступники. Несмотря на добрые намерения высококвалифицированного персонала, мы оба считали, что это не пойдет Алексу на пользу.