Красный нуар Голливуда. Часть II. Война Голливуда - Михаил Трофименков Страница 68

Я бастовал, потому что бастовали мои друзья. Мне были симпатичны их взгляды, но я никогда не желал зла Уолту. — Титла.

Пикетчики, пропустившие премьеру, соорудили многометрового дракона — говорили, что он растянулся то ли на три, то ли на четыре квартала — с лицом Диснея и таскали его по улицам.

Профсоюз работников общепита обеспечивал их трехразовым питанием в импровизированном кафе, сколоченном профсоюзом плотников. Поскольку стачечников поддержал союз музыкантов, по вечерам студийная молодежь устраивала танцульки у самых ворот. Звукотехники подогнали вагончик с аппаратурой, и пламенные речи разносились по осажденной студии. От имени актерской и сценарной гильдий вдохновляли пикетчиков, среди прочих, Гарфилд и Паркер, которой «всегда казалось, что Микки Маус — не мышь, а крыса».

Число союзников Гильдии росло с каждым днем. Когда стачка разменяла второй месяц, сценаристы постановили еженедельно сдавать по тысяче в забастовочный фонд. Совет печатников обязал газеты, состоявшие в нем, отказаться от диснеевских комиксов. Technicolor Corporation перестала проявлять диснеевские пленки, что поставило под вопрос завершение «Бэмби» и «Дамбо». Наконец, АФТ внесла Диснея в «позорный список» и попросила пять миллионов своих членов бойкотировать его фильмы.

А что же Дисней?

Дисней по-прежнему сходил с ума, метался, делал один неверный шаг за другим. Сохранять лицо на первых порах он умел, но недолго: минут десять — это максимум.

Он медленно двигался сквозь пикеты на своем вычурном «Паккарде», помахивая всем рукой и желая приятного дня. Я забрал мегафон у Гарфилда и прокричал: «Уолт Дисней, стыдитесь!» Он повернулся к толпе и гаркнул: «Вот он, человек, который верит, что все люди — братья, за исключением его самого!» — Бэббит.

Толпа загудела насмешливо и презрительно. Дисней выскочил из автомобиля, скинул пиджак, бросился на Бэббита, но увяз в объятиях охраны.

Первой его ошибкой было то, что Дисней ввязался в спор: бастуют ли (такова была версия Гильдии) около шестисот человек или (версия студии) около трехсот человек отсутствуют на работе, потому что агитаторы их запугали и не пустили, а основная масса пикетчиков — это коммунистические провокаторы. Лессинг доложил, что бастующих еще меньше, через 24 часа стачка позорно провалится, и тогда Уолт сможет скупать топ-аниматоров по пятьдесят долларов за голову.

Откровенно бессмысленный спор. Значение имело не количество, а «качество» стачечников: большинство из них составили художники, на которых держалась студия, а не офисные работники. Но Дисней, не чуждый магии цифр и готовый бесконечно обманываться, уверовал в предсказание Лессинга и откупорил в честь близкой победы заветную бутылку хереса Harvey’s Bristol Cream.

Одновременно лелея месть и истерически жалея себя, он нанял фотографов — снимать пикетчиков. Снимками он облепил стены своего кабинета. Расхаживая взад-вперед, тыкал пальцем в одно лицо, в другое: «Боже, от кого-кого, а от него я такого никак не ожидал! Сукин сын! Я так доверял ему!»

Именно тогда расцвели пересуды о его психическом состоянии: лицо волшебника искажает судорожный тик; каждые две минуты он убегает в туалет и ожесточенно моет руки; окончательно обезумев, он сломал челюсть любимой жене.

* * *

Самая эффектная стачка была и самой миролюбивой: особенно по контрасту с кровавым месивом послевоенных (и после Первой, и после Второй мировых войн) лет. Сорель заручился дружественным нейтралитетом полиции, обговорив, на какое время пикеты могут задерживать въезжающие на студию автомобили, чтобы донести до пассажиров свои требования.