Мисс Вайоминг - Дуглас Коупленд Страница 67

– Как с теми полинезийцами, которые едят колбасный фарш.

– Кто что ест?

– Мне рассказывал про это мой прежний начальник, мистер Джордан. Он читал, что в супермаркетах в южной части Тихого океана целые стеллажи заставлены только колбасным фаршем. Американцы старались понять, почему этим островитянам так нравится колбасный фарш, и выяснилось, что ничто другое не похоже так на вкус человечины, как солоноватый вкус свиного колбасного фарша.

У Дона отвисла челюсть.

– Мы думаем об этих веселеньких островитянах в их веселеньких пальмовых юбочках, и наши моральные чувства так возмущаются. Но для них каннибализм абсолютно нравствен – и лично мне кажется, Дон Колгейт, что нравственность – это очень гибкое понятьице, так что не надо разыгрывать пастора передо мной.

Но именно Мэрилин бродила, едва не теряя сознания, среди кусков поджаренной человечины в Сенеке. На месте катастрофы было полно людей в биозащитных костюмах. Один из них спросил у Мэрилин, кто она такая и как ее зовут.

– Сьюзен Колгейт – моя дочь, – ответила она. – А я ее мать. Вы не видели ее?

Мэрилин сломала оба каблука, и сейчас на ней были розовые женские кроссовки, которые она нашла несколько минут назад, когда ушибла голень.

На закате девушка-репортер по имени Шила отвезла Мэрилин в местную гостиницу и уступила ей свою койку. Шила записывала собранные истории, вертясь между ноутбуком, сотовым телефоном и телевизором. Мэрилин позвонила Дону. Он приехал на следующее утро. Оба провели день на местном катке, временно превращенном в морг. Под музыку для фигурного катания родственники погибших разглядывали останки, которые были еще опознаваемыми. Руки, ноги, туловища и более мелкие части сложили на листах фанеры и покрыли черными виниловыми полотнищами. Прошло пять дней, но Мэрилин с Доном по-прежнему не могли обнаружить никаких следов Сьюзен. Мэрилин сдала кровь для анализа ДНК, чтобы помочь опознать тела, не поддававшиеся зрительной или стоматологической идентификации. Они вернулись в Шайенн, перед глазами стоял туман, все виделось словно сквозь запотевшие стекла автомобиля, чувства притупились. Шила звонила каждый день – узнать, есть ли какие-то результаты, но результатов не было. Это уже само по себе было сенсацией, и коронер вместе с представителями авиалинии ума не могли приложить, куда подевалась Сьюзен. Температура была недостаточно высокой, чтобы тело могло испариться, а ДНК из всех ресниц и обломков ногтей в радиусе полумили были уже внесены в каталог. Именно тогда Шила свела Мэрилин с известным юристом, специалистом по судебным искам Джули Пойнтц, которая потратила год, чтобы выиграть дело Мэрилин. При аргументации особый упор делался на то, каким глубоким потрясением стал для членов семьи тот факт, что авиакомпания потеряла тело пассажира, а ведь это тело сейчас вполне может лежать в морозильнике какого-нибудь чокнутого поклонника.

– Просто так тело не теряется, миссис Колгейт… Мэрилин. – Это было еще на раннем этапе их деловых отношений. – И я не хочу заострять внимание на том, что могло произойти с ее останками, но…

– А что, если она жива? – спросила Мэрилин.

Джули поцокала языком.

– Ты ведь была там, Мэрилин. Все летевшие этим рейсом погибли, и их тела оказались жестоко изувечены.

Мэрилин всхлипнула.

– Прости, Мэрилин, но тебе не стоит быть такой чувствительной. Сейчас не время. Мы выиграем этот процесс. Они это знают. И мы тоже. Вопрос только в том, сколько мы получим и как скоро. Это не возместит тебе утрату Сьюзен – которая, хотела бы я добавить от себя лично, стала моим идеалом еще со времен «Семейки Блумов», – но деньги – это все-таки кое-что.

Деньги текли теперь в карман Мэрилин со всех сторон, и каждое новое открытие, каждая только что найденная детская фотография Сьюзен продавались и перепродавались за тщательно обговоренную цену. Она купила две новых машины – «мерседес»-седан для Дона и БМВ для себя. Кроме того, она взяла ссуду на покупку дома в испанском стиле и без конца приобретала новые платья и украшения. Особую радость ей доставили настоящие темные очки от Фенди, которые, не прошло и пяти минут, она уже надела, а старым поддельным очкам, которые купила несколько лет назад на толкучке, отломала дужки. Мэрилин тратила деньги, как пьяный в сувенирном магазине или в казино. В ее покупках не было никакой системы – просто сознание собственной силы приятно щекотало нервы всякий раз, когда кусок добычи, ранее принадлежавший кому-то другому, вдруг оказывался в ее руках.

Дон и Мэрилин почти не говорили о Сьюзен, прежде всего потому, что задолго до катастрофы, еще в 1990 году, после того как прекратились ее телевизионные выступления, Сьюзен вычеркнула их из своей жизни с такой решимостью, как будто они уже умерли. Мэрилин действительно не понимала, почему Сьюзен так разозлилась из-за тех денег. Разве Мэрилин не сделала полдела?

Они прочли о свадьбе Сьюзен и Криса в разделе «Искусство и стиль жизни» местной воскресной газеты. Они встретились с Крисом только однажды на всенощном бдении по Сьюзен, которое Мэрилин устроила на центральной площади Шайенна (эксклюзивные права на фотосъемку были проданы в Европе «Paris Match», в Великобритании – журналу «Hello!», в США и Канаде – «Star», права на постановку кино- или телефильма сохранялись за Мерилин, поскольку живая съемка, вполне вероятно, должна была войти в специальный выпуск, посвященный Сьюзен, производство которого должно было начаться в ближайшем году). Мэрилин и Крис обнимались перед объективами, жгли свечи и склоняли головы. Все это время юные фанаты Криса скандировали на другом конце площади. После этого Крис уехал и больше с Мэрилин не встречался. («Знаешь что, Дон, я думаю, что сэр Фредерик Рок Стар – задница».)

Затем как-то утром ей позвонила Джули: «Мэрилин, приезжай в Нью-Йорк. Все закончилось». Когда Мэрилин услышала сумму, она завопила от радости, тут же извинившись перед Джули за то, что вопит ей в ухо. Она попыталась найти Дона и нашла – пьяного в стельку в его любимом заплеванном спорт-баре. Поэтому в тот день она полетела на Манхэттен без него. На следующий день она уже спускалась вместе с Джули по ступеням суда и разговаривала с прессой. Тогда же она потратила 28 000 долларов на покупки в центре Мэдисон-авеню.

На следующий день она вернулась в Шайенн, а еще через день позвонили из авиакомпании, и оживленный женский голос сообщил ей, что Сьюзен воскресла. Повесив трубку, Мерилин протянула руку за стаканом «дерьмеца», который Дон оставил рядом с телефонной книгой. Сьюзен должна была вернуться домой завтра утром.