Американская ржавчина - Филипп Майер Страница 67

Какой же ты идиот. Айзек чувствовал, что сейчас разрыдается. Мог же спокойно уйти, когда проснулся первый раз, и сейчас у тебя были бы и деньги, и дневники, и все остальное. Я очень устал, оправдывался он. Нет, ты просто болван. Уже второй прокол. Больше никаких ошибок.

Вдалеке какой-то павильон, две тетки бегут трусцой. Свидетели. Но Малыш справится и с этой проблемой. Он не ищет легких путей. Лица не видно, слишком далеко. На парковке замелькали синие огни – идут по твоему следу.

Он как раз рядом с большим складом, синие отблески на стене, он оглянулся – по парковке, в сотне ярдов позади, медленно едет полицейская машина, направляясь ровно к теткам-бегуньям. Тебя видно? Нет. Бежать? Иди спокойно.

Он нырнул за угол и продолжал идти вдоль канала, но теперь на другом берегу жилые дома, в одном из окон видно, как мужик пьет кофе на кухне, в одних трусах. Эти ранние пташки, чтоб их. Да ладно, он тебя и не заметил. Своих проблем полно.

Еще несколько сотен ярдов; он миновал железнодорожную эстакаду над каналом, широкую, с полдюжины путей. Ты сейчас южнее завода. Все будет хорошо. Держись маленьких улочек, и все будет хорошо. Постарайся заметить их раньше, чем они заметят тебя.

* * *

Примерно через час Айзек вышел к широкому бульвару. Торговый центр, оживленное движение, час пик, хмурый день. Даже хуже, чем в Долине. Середина апреля, а будто зима. Автобус подошел. Толпа народу. Это твой автобус. Давай, бегом через дорогу, где твой бумажник?

Перебежав улицу, он встал в очередь на автобус. Кое-кто обернулся, разглядывая его. Без верхней одежды, лицо в синяках, подозрительный тип. Рубашка и джемпер мятые, штаны грязные. Еще и белый вдобавок. Айзек уставился на бордюр, и постепенно люди перестали обращать на него внимание. Вдох через нос, выдох через рот. Малыш-убийца едет на юг. Вся полиция округа охотится за ним, а он ускользнул у них под самым носом. День Шакала. Безмятежно садимся в автобус.

Свободных мест нет, он нашел уголок в середине салона, встал в сторонке. Тепло здесь. Куда я направляюсь? Сколько у меня денег? Попытался подсчитать. После покупки билета осталось девять баксов. Можно поесть несколько раз. Езжай до конечной – уберешься как можно дальше. Автобус еле полз, пробки, Айзек начал клевать носом. Люди постепенно выходили, салон пустел, он сел на освободившееся сиденье. Через некоторое время очнулся и понял, что автобус стоит. Открыл глаза, в салоне никого, водитель вопросительно смотрит на него в большое зеркало. Айзек кивнул, выскочил, огляделся.

Куда это он забрался? Миль десять проехал, не иначе. Другой мир. Зелено, дома большие, окружены каменными стенами или живыми изгородями. Он шел мимо стадиона, потом какого-то каменного здания, школы кажется. Мальчишки лет четырнадцати-шестнадцати, в форменных синих пиджаках, курили на перемене. Он вежливо кивнул, но все, кроме самого старшего, отвернулись. Предпочли тебя не заметить. Вечное человеческое желание – не усложняйте мне жизнь.

Примерно через квартал он замедлил шаг, рассматривая себя в зеркале автомобиля. Какой сюрприз, однако, ты опять чумазый. Похож на бродягу. Собственно, ты он и есть.

Он высматривал копов, но все тихо. Опять проголодался. Неважно. Шел бесцельно, заворачивая в случайные улицы, пытался определить положение солнца на затянутом облаками небе и все шел и шел не останавливаясь.

* * *

Ночь застала его на шоссе, вечерний час пик заканчивался, никаких огней, только свет фар, иногда видно людей в автомобилях. Теплые и счастливые. Ковыряют в носу и слушают радио. Тебя не видят. Дешевый у тебя джемпер, однако, – ветер продувает насквозь. Он окоченел. Хоть бы один махнулся с тобой местами… Внутри или снаружи, какая незначительная разница.

Ветер, все дело в нем. Не надо было выбрасывать куртку. Может, я не замерз, а просто устал и проголодался. Но ты же поел вчера вечером, много калорий. Один день – ерунда. Давай, прикинь свои координаты. Мне трудно думать. В этом моя проблема. Надо бы остановиться перекусить, но негде и опасно. Считаю, на таком шоссе должны расставлять контейнеры с едой и одеялами для нуждающихся, стоят же вон телефоны для экстренных вызовов. Тормозни попутку. Сэр, я хотел бы воспользоваться вашим пальто. Или задним сиденьем вашего автомобиля – у вас же все равно включен обогреватель. Только до завтра. Вот это и называется сходить потихоньку с ума. Простые решения кажутся бессмысленными.

Ты здесь по собственному желанию – запросто мог остановить его. Когда почувствовал руку в своем кармане, мог ударить ножом, но зачем-то вцепился в куртку. И были бы у тебя и деньги, и все остальное, и никаких сожалений. Вот она, роковая ошибка, рука вместо ножа. Девять долларов и никакой теплой одежды. А тот парень, поди, ночует в “Хайятте”. Он такой кучи денег за всю жизнь не видел.

Истина в том, что ты замерзнешь до смерти. Ты всегда опережал ровесников в развитии и здесь тоже окажешься впереди, все закономерно. Вселенная стремится к равновесию. Человек не должен быть теплее окружающей среды. Человек не накапливает тепло. И оно не возникает само. Для начала его нужно откуда-то получить – закон сохранения энергии не изменился со времен Большого взрыва. А я промежуточный заемщик. Тепло моего угасающего тела повысит общую температуру планеты на одну триллионную градуса. С помощью точнейших инструментов это даже можно зарегистрировать. Нежнейший вариант кончины. Говорят, утопление тоже хорошо, но это сейчас невозможно – захлебнуться водой, – узнаешь у матери. Скоро? Поймешь, когда станет тепло. Сначала тепло, потом все.

Какой-то торговый центр, но закрыт и заброшен. Но хотя бы ветра нет. Нет, иди дальше, не останавливайся. Впереди огни. Ты просто голоден. Поешь там чего-нибудь, и сразу станет легче. Сорок процентов калорий преобразуются в тепло. Ладно, уговорил. Раздобуду еды – и проверим, прав ты или как. Холод жуткий, но хорошо хоть снег не идет, воздух слишком сухой, и то счастье. Хотя какая разница. Огни впереди, примерно в миле отсюда, много огней. Шаг за шагом, шаг – фут. Можешь прикинуть скорость. Скоро придется принимать решение.