Падшие в небеса. 1997 - Ярослав Питерский Страница 67

– Вам лучше? – тревожно спросила Вика.

– Да не волнуйтесь, – грустно улыбнулся Павел Сергеевич.

– А-то может, окно открыть? Я их не открываю потому, как кондиционер работает.

– Нет не надо.

Клюфт втянул ноздрями воздух салона. Странная смесь запахов. Кожа, ароматизатор и духи. Утонченные и волнующие. «Эта девочка живет в своем царстве запахов. Она живет в этой оболочке, как в коконе».

Возле подъезда Виктория услужливо выскочила из машины и вежливо распахнула дверку для Павла Сергеевича. Тот благодарно улыбнулся и ухмыльнувшись с горечью сказал:

– Вы уж совсем обо мне печетесь, как об беспомощном и дряхлом! Что-соседи-то подумают?

– Да плевать на соседей! – отмахнулась Виктория.

Павел Сергеевич внимательно посмотрел в глаза девушки. Как ему показалось, он увидел в них дерзость, жестокость и напор.

– Вы сами-то дойдете Павел Сергеевич до квартиры? А то может проводить? – грустно спросила Вика.

– А вы что не хотите зайти ко мне в гости? – улыбнулся Клюфт.

– Хочу! – вздохнула Вика.

– Так в чем дело? Приглашаю! У меня есть хороший китайский чай!

Виктория опустила глаза. Девушка стала грустной:

– Понимаете, Павел Сергеевич, я не могу…

– Что дела?

– Нет, просто Вилор не любит, когда я прихожу без него к нему. Набиваюсь так сказать в гости. Я не хочу его расстраивать. Получиться, что я напросилась. А он на меня разозлиться! А я этого не хочу! Я ведь так люблю его…

– Да бросьте! Что за чушь! Я вас приглашаю к себе, а не к нему! А ну закрывайте свою карету и пошли со мной! – Клюфт взял девушку за руку.

Виктория послушно двинулась за стариком. Она шла за ним, как маленькая девочка в детском саду идет за воспитателем.

На кухне Клюфт суетился с каким-то радостным чувством. Он не понимал, что с ним происходит, но ловил себя на мысли что ему приятно ухаживать за этой девушкой. Вика сидела и грустно улыбалась. Она чувствовала себя немножечко неловко.

– Может вам помочь? А Павел Сергеевич?

– Да что вы деточка, мне не трудно чайник вскипятить, да заварник запарить.

Через несколько минут они пили ароматный чай из фарфоровых чашек. Павел Сергеевич улыбнулся:

– А вы знаете Вика, у китайцев если чайник направлен носиком на гостя за столом, то это страшное оскорбление. Гость немедленно поднимется и уйдет.

– Почему?

– Ну, традиция у них такая. Чайная церемония, это у них смысл жизни. Дли них чай это все! Они чай боготворят. Кстати они не пьют чай черный, считают его второсортным почти отходами. Пьют зеленый, а его пьют по-разному и с разными условностями. А что бы интереснее было вот и придумывают традиции всякие.

– Странная традиция, хорошо, что ваш чайник на меня не направлен…

– Хм, надеюсь, вы бы не ушли, если бы даже он был на вас направлен?! – рассмеялся Клюфт.

Но Вика стала совсем серьезной, она грустно спросила:

– Я вам не нравлюсь Павел Сергеевич?

– Вы мне?!!! С чего вы взяли? – чуть не поперхнулся чаем Клюфт.

– Да так,… чувствую. Вы хоть и делаете вид, что очень ко мне расположены, но все-таки, где-то там внутри вашей души сквозить недоверие и призрение какое-то, мне так кажется,… вы считаете, что я не подхожу вашему внуку?

– Да бросьте вы такие разговоры! Это совсем не так! Напротив, вы мне нравитесь, но…

– Что, но?

– Я не могу решать за своего внука, более того я даже не могу ему советовать, это он посчитает внедрением в его жизнь.

– Вот как? А я всегда считала, что вы для Вилора главный в этом мире авторитет! Он так о вас говорит! Он так вас боготворит! Нет, вы, наверное, ошибаетесь! Вилор любит вас!

– Так-то оно так, но все же реальность немного другая… – печально вздохнул Клюфт.

– Ой, Павел Сергеевич, вы ошибаетесь. Кстати у меня вот тоже дед есть, так вот он главный авторитет моей жизни! Я его так люблю! И я готова беспрекословно слушаться его! Более того он самый уважаемый для меня человек и что он скажет, закон! – весело пролепетала Вика.

Клюфт, вздрогнул и внимательно посмотрел на девушку. Она заметила его тревогу и тоже погрустнела:

– Я что-то не то сказала?

– Нет, все то,… как зовут-то вашего дедушку?

– О, у него странное и такое и древнее имя, Андрон Кузьмич…

– Так я и думал,… – буркнул себе под нос Клюфт.

– Вы что-то сказали?

– Нет ничего, – Клюфт грустно улыбнулся. – Расскажите мне про своего дедушку. Какой он?

Вика глотнула чая и улыбнувшись, пожала плечами:

– Ну, он такой. Он мудрый. Он столько видел в своей жизни. Он как вы. Он все знает! Он, многое пережил. Он прошел трудную жизнь, но он не стал злым. Он остался оптимистом. Он всегда может вставить язвительное словечко, если что-то не так происходит! Он очень хороший!

Клюфт тяжело вздохнул и покачал головой. Старик, смотрел куда-то в окно. Он задумался.

«Вика, Виктория так вот она какая, внучка Маленького. Совсем еще молоденькая,… а впрочем, молоденькая ли? Мне самому и Маленькому тогда в тридцать седьмом было по двадцать, и я считал себя совсем взрослым, даже через – чур. Вика, немного наивная, но Вилор, Вилор он дал ей надежду на любовь, он дал ей надежду, что они будут вместе. Он запутался. Лидия, Вика. Слишком много женщин, а это не к чему хорошему приведет. Эта девочка искренне хочет быть ко мне ближе потому, что я дед Вилора, знала бы она…»

Вика почувствовала, что он не слушает ее. Она дотронулась до руки Клюфта, тот вздрогнул от прикосновения.

– Вы меня не слушаете?

– Нет, нет почему, очень даже внимательно… – Клюфт вновь печально улыбнулся. – Мне все понятно о вашем дедушке. Вы так рассказываете увлеченно, что мне даже кажется, что я его уже давно знаю.

– Правда? – улыбнулась Вика.

– Конечно, как будто мы уже с ним виделись.

– Ой, как, здорово! А знаете, Павел Сергеевич, мне какая мысль пришла, хотите я вас с моим дедом познакомлю?! Хотите?! Я точно знаю, вы подружитесь! Вы просто не можете не подружиться! Два таких хороших человека просто обязаны быть друзьями!

– Да уж…

– Вы не хотите?!

– Да нет, что вы! Хочу деточка! – печально улыбнулся Клюфт. – А мне вот интересно, а кем же ваш дедушка работал пока не пенсию не перешел?

Вика махнула рукой:

– О! У моего деда была героическая работа. Трудная и сложная! Он защищал нашу родину!

– Он был офицером?!

– Да! Он был офицером госбезопасности! Ловил шпионов! Ловил и обезвреживал их!