Аут. Роман воспитания - Игорь Зотов Страница 67

– Ты что, Алеша? Отпусти меня сейчас же, я закричу!

– Не надо, не надо кричать, мой ангел, не надо… – шептал он железным шепотом.

Она собрала все, как ей казалось, свои силы, чтобы вырваться, собрала хитро, так, чтобы он не заметил, – сначала внутренне, одной только волей, а потом напряглась и…

Он опередил ее, он животно учуял ее намерение, сжал еще сильнее как раз на вдохе. И она обмякла. А он, не отпуская ее из объятий, отодвинулся и быстрым движением вновь распахнул окно.

– Мы улетим. Вместе. Слышишь? Чего боишься? Ты же ангел, ангел! Ты же знаешь летать (откуда вдруг внезапный галлицизм?). Знаешь летать… Мне с тобой не страшно. Обними меня. Крепче. Крепче. Я с тобой. Я тоже, я тоже полечу. Я не боюсь туда. Не отпускай меня. Не отпускай.

Она слушала его механический хрипо-шепот и дрожала.

Она стояла спиной к окну, а он буквально по сантиметрам продвигал ее к самому краю. Он не торопился. За ее плечом он видел последний лист под валом дождя – дождь усилился.

Вдруг в небе проявились проплешины, ярко-синие, высокие. Небо сверкнуло в луже. Стало очевидно, что ненастью скоро конец, что начнется холод, окончательный ноябрьский холод.

– Мне холодно, Алеша, – прошептала она и внезапно поняла, даже не поняла, почувствовала, как можно остановить этот безумный взлет.

– Мне очень холодно, Алеша, – повторила она, уже не жалобно, а неожиданно уверенным голосом. – Я такая мерзлячка!

Его хватка немного ослабла, сверхмедленный вальс к краю приостановился. Она ощутила перемену и ухватилась за соломинку разума:

– Ты сильный, ты закаленный, я знаю, ты очень сильный, но я, Алеша, совершенно не переношу холод (как хорошо, что я не успела показать ему свой ужас в полной мере!). Давай оденемся хотя бы, или я оденусь, ты ведь не заболеешь, а я такая нежная!

– Я дам тебе свитер! – Алексей ослабил хватку, отпустил одну руку и принялся стаскивать с себя одежду.

– Он мокрый! Не терплю сырости. Надо спешить, принеси пальто… И… и зонтик…

Она ощущала не страх, не ужас, а какое-то предельное, воспаленное вдохновение. Она уверена была, она чувствовала, что у нее получится…

– Хорошо! Только стой здесь!

Он, видимо, тоже что-то почувствовал, как чувствуют сумасшедшие – седьмым чувством. Но и – по-сумасшедшему также – одновременно верил в ее искренность.

Он соскочил с подоконника, отпер дверь, но ключ, ключ вынуть не забыл, повернул его с другой стороны.

– Где оно?

– В шкафу висит, у двери! – вдохновенно врала она. Пальто висело в другом шкафу, но дорога была каждая секунда.

Она сползла бесшумно с подоконника…

– Тут его нет!

– Посмотри в другом!..

Примерилась и с невероятной для ее хрупкой фигуры силой придвинула стол к двери. Как звонить охранникам, она, конечно, не знала, в голове только вертелись, светились 02-02-02-02…

Разумеется, мобильный остался в сумочке в той комнате.

– Что ты делаешь?! Ты не хочешь лететь! – он уже вовсю давил на дверь с той стороны.

Таня, как это водится в триллерах, уперлась ногами в стол, спиной – в шкафчик. Стекло в дверце шкафа лопнуло, осколок впился ей в левую лопатку, кровь текла, она чувствовала теплый ее ток, но ног не опускала. Рукой она вертела диск допотопного лабораторного аппарата: 9-02, 8-02, 0-02 – бесполезно, в трубке ни звука.

Как-то не так это делается, как-то не так! Но как? Как-как-как?…

Вдруг ей показалось, что ей потрясающе повезло: этот аппарат был спарен с тем, который стоял в первой комнате, и догадайся Алексей об этом и сними там трубку, она бы никуда не дозвонилась…

Но она и так никуда не дозвонилась.

– Открой же! Что за шутки!

Она услышала знакомый звонок: кто-то звонил ей на мобильный. Самообладание, которое на несколько минут спасло, вновь ее оставило. И тогда она заорала:

– Помогите! Помогите!

Как раз в этот момент – и на ее счастье – дождь вдруг прекратился и окна на другой стороне дворика вспыхнули отражением солнца.

– Помогите!

Ей казалось, что она теряет сознание – крови, что ли, вытекло много?

Это случайное солнце ее и спасло.

Охранник увидел его и вышел на крыльцо покурить. Услышал крик – откуда-то из-за угла, из двора – и бочком, бочком, из любопытства, вдоль стены, обходя лужу, двинулся туда.

Выглянул – никого. И уже хотел возвращаться, как опять:

– Помогите! Убивают!

Охранник поднял голову и увидел раскрытое окно. Не по сезону, подумал. И опять:

– Помогите же кто-нибудь!

Кто-нибудь убедился, что опасности никакой, подошел ближе, стал смотреть, что да как. Видно ничего не было, но какое-то напряжение оттуда, сверху струилось во двор. И опять крик, девичий, на срыве:

– На помощь! Меня хотят убить!

«Эк оно! Это же эта, как ее, – Рогова?… К ней пацан пришел, что-то у них не сложилось? Он ее теперь насилует, не захотела полюбовно, вот и получила. А девка-то ничего такая. Милицию вызвать? Сами разберутся, молодые, наше дело – сторона…»

Кто-нибудь ухмыльнулся и прикурил еще сигарету: «Окно-то зачем открыли? Жарко им стало, видать. Малый-то хлипкий на вид, а каков! Так их, проблядушек, пороть, пороть! А то: сами заманят, а дать не дают! Суки!»

Кто-нибудь постоял еще под окном, но криков больше не слышал.

«Пойти разве посмотреть? Или все же ментов позвать? Понаедут, только грязь от них, сапожищи…»

В раздумьях кто-нибудь вернулся за угол и увидел: из подъезда вышел Алексей – руки в карманах, походка развинченная, шел не оборачиваясь. «Ну и слава богу! – подумал кто-нибудь. – Интересно, успел шустряк?!»

Кто-нибудь, разумеется, не мог знать, что невольно оказался спасителем. Когда выглянуло солнце, Алексей понял, что дождя у него в союзниках теперь нет и что в раскрытое окно хорошо будут слышны эти отнюдь не ангельские вопли. Он отошел от двери, выглянул в окно – так и есть: напротив стоял кто-нибудь. Курил, с интересом посматривая вверх.

Алексей сбежал по лестнице – руки в карманах – прошел мимо охранника, даже попрощался вежливо, и был таков.

Через полчаса он, пройдя тот же путь, входил в метро. Он не сетовал на неудачу, он вообще не думал о Тане. Словно ее не было. Еще там, в комнате, его так поразил ее испуг, ее звериное сопротивление, ее истошные крики, что он подумал: да разве ж похоже это на ангельский голос? Разве ж так кричат ангелы?

Он ошибся, он понял, что полета не будет, что та, кого он принял за ангела, оказалась просто девушкой. Не было в ней ровным счетом ничего ангельского. Ее истошный вопль «помогите кто-нибудь!!!» прозвенел в его ушах и стих, угас. «Кто-нибудь, кто-нибудь!.. Это просто человек, из костей, из мяса… Из мяса и кожи. И костей. И боится смерти. Люди всегда боятся смерти. Зачем?»