Снег на кедрах - Дэвид Гутерсон Страница 67

Когда настал черед Нельса допрашивать Сьюзен Мари, он встал от нее на расстоянии, чтобы никто не заподозрил в нем развратного старика, решившего подобраться поближе к женщине такой трагической и чувственной красоты. Нельс, вполне сознавая свой возраст, подозревал, что может вызвать у присяжных отвращение. Поэтому он держался от Сьюзен Мари насколько возможно подальше и вообще старался показать, что не имеет со своим телом ничего общего. Месяц назад Нельс ездил к врачу в Анакортес и узнал, что у него несколько увеличена предстательная железа. Что придется удалить ее, и семенная жидкость вырабатываться уже не будет. Врач задавал Нельсу вопросы, от которых тому делалось неловко; в конце концов Нельс был вынужден признаться в том, чего так стыдился, — что у него давно уже не бывает эрекции. Вернее, бывает, но тут же, в руке, и пропадает, он даже не успевает ничего почувствовать. Но хуже всего было даже не это, а то, что Сьюзен Мари Хайнэ глубоко взволновала Нельса. Он глянул на нее, сидевшую на месте для свидетеля, и почувствовал себя побежденным. Как мужчина Нельс уже не способен был заинтересовать женщину, даже из знакомых ему в городке и равных по возрасту. Он уже не имел той привлекательности и вынужден был признаться самому себе, что мужская сила в нем иссякла.

Нельс вспомнил, какой притягательной казалась ему Сьюзен Мари Хайнэ, когда он был еще в расцвете своих сил. Но это было так давно, ему с трудом верилось, что это вообще было. Он стал стариком семидесяти девяти лет, пойманным в ловушку собственного разрушавшегося тела. Его стала мучить бессонница, стало трудно мочиться. Тело обошлось с ним по-предательски, и многое из того, что он когда-то принимал как данность, теперь оказалось невозможно. При таких обстоятельствах недолго и в уныние впасть, однако Нельс взял себе за правило не бороться с тем, что невозможно побороть. В каком-то смысле Нельс стал мудрым, хотя в то же самое время понимал, что многие пожилые люди совсем не отличаются мудростью, а демонстрируют лишь некую видимость житейского опыта, которым обороняются от внешнего мира. Но как бы там ни было, а мудрость, которую молодежь жаждет услышать от старшего поколения, состоит в том, чтобы не погрязнуть в жизненных невзгодах, сколько бы лет ни было прожито. Нельс жалел, что не может рассказать об этом молодым, не вызвав при этом насмешек или жалости.

Жена Нельса умерла от рака толстой кишки. Они не очень-то и ладили, но все равно Нельс скучал по ней. Иногда он сидел дома и рыдал, освобождаясь от жалости к самому себе и раскаяния. Иногда пытался, хотя и безуспешно, мастурбировать, стремясь отыскать в себе ту потерянную часть жизни, которой ему очень, до боли, недоставало. Изредка на него находила уверенность в том, что ему удастся отыскать юность, сокрытую где-то внутри. В остальное же время он принимал жизнь такой, какая она есть, и пытался утешить себя всевозможными способами, не приносившими, однако, утешения. Он любил вкусно поесть. Любил шахматы. Работа не была ему в тягость; он знал, что неплохо с ней справляется. Нельс любил что-нибудь почитать и читал лихорадочно, запоем. Ему казалось, что если бы он читал что-нибудь менее легковесное, чем журналы и газеты, то и чувствовал бы себя лучше. Однако трудность заключалась в том, что он не мог сосредоточиться на серьезной литературе, как бы она ему ни нравилась. Не то чтобы он скучал над «Войной и миром», просто он не мог сосредоточиться на книге. Еще одна потеря заключалась в том, что одним глазом он видел только половину окружающего мира, а чтение вызывало приступ неврастении и сильную пульсацию в висках. Да и соображать он, как казалось ему, стал туговато, хотя тут уже трудно было судить наверняка. Но память у Нельса по сравнению с молодыми годами точно ухудшилась.