Мистер Пропер, веселей! - Василий Богданов Страница 66

– Хорошо.

Уже сидя в машине, Гаврилов понял, что никогда раньше не вступал в переговоры с бандитами, и не знает, как себя надо вести.

Может быть, стоило позвонить кому-нибудь и спросить совета, но таких людей в его окружении не было. Единственным человеком, который постоянно болтал о своём общении то с силовиками, то с криминалом, был Винниченко, к тому же Кристина являлась любовницей последнего, и Н. И. решил сделать звонок другу.

– Алло, брат, – зашептал в трубку Тарас Григорьевич, – ты чего звонишь? Что-то случилось?

– Случилось. Кристину похитили.

– Да ты что? Кто?

– Не знаю толком. Бандиты какие-то. Слушай, давай я приеду и всё расскажу.

– Приезжай, брат, конечно. Только это…

– Что?

– Я в семью вернулся.

– Что?

– Ну да, как-то типа так, брат. Так что ты едь на мой обычный адрес, как подъедешь, набери, я выйду. У тебя в машине поговорим.

«Ничего, Киска, – услышал Н. И. в трубке, – «то Коля звонит, у него проблемы в семье, поговорить хочет…»

Через полчаса заспанный Винниченко уселся в машину к Гаврилову и с удивлением и ужасом потребовал:

– Давай, брат, рассказывай, чё за фигня?

– У-у-у-у-у, – Н. И. помахал перед носом руками, – ты что, бухал?

– Ну да, бухал. Тусили мы с Кристиной и Бумером в клубе. А что?

– И что, ты её одну там оставил?

– Ага. Надоело чё-то всё, и я домой поехал. А она осталась, по ходу.

– Ну ясно. Тогда слушай…

После того, как Н. И. закончил свой рассказ, Тарас Григорьевич почесался и озабоченно пробормотал:

– Видишь ли, я бы не советовал тебе никуда ехать. И сам, ясное дело, не поеду.

– А что делать? Ведь её же убьют!

– В милицию надо звонить.

– В милицию?! Нет уж, хватит с меня милиции. Сам видел, как они работают.

– Послушай, ну вот с чего ты взял, что её там убьют? – продолжал убеждать друга Винниченко. – Она так сказала? Да ты её просто не знаешь! Наверняка это её очередная какая-нибудь выдумка. Ей лишь бы мужика из семьи увести. Неужели ты до сих пор не понял?

– Если это выдумка, то и ладно, – возразил Н. И., – а если нет?

– А если нет, то убьют и её, и тебя. А у тебя, между прочим, семья, дочь!

Гаврилов задумался.

– Никак не могу понять, с чего ты вдруг в семью вернулся, – через некоторое время произнёс он, – и самое главное, почему тебя жена снова простила!

– А я тебе объясню, почему я вернулся, – Винниченко выпрямился и сделал трагическое лицо, – из-за детей! Я сидел в этом клубе, смотрел по сторонам, и мне вдруг открылось! Ты не представляешь, как ясно мне вдруг открылось, что вокруг сплошные Содом и Гоморра. Старые мужики с ума сходят по молоденьким девочкам, пятнадцатилетние парни ищут связи со зрелыми женщинами. Возраст перестал быть табу, перестал быть границей сексуальной неприкосновенности. Да что там! Половая разница уже не всегда имеет значение! Все с ума посходили, все катятся в ад!

– И что? Раньше тебя это не напрягало.

– Вот! А теперь напрягло. Я вдруг понял, что в этом мире алчного бесконтрольного желания, нет места детям. Дети тоже становятся сексуально привлекательным товаром, становятся лолитами, красиво упакованными конфетками, предназначенными для удовольствия. Понимаешь? Никто не занимается их воспитанием, никто не растит из них личностей, все поглощены наслаждением. У меня у самого три дочери, и я не хочу для них такого вот будущего!

– Ясно. Только вот как быть с Кристиной?

– Никак. У неё же, как у кошки, девять жизней. Авось, вывернется как-нибудь. Послушай, брат, – Винниченко положил руку другу на плечо, – едь ты лучше домой и ложись спать. Утро вечера мудренее.

– Я не могу домой ехать теперь, – ответил Гаврилов, – я с Аней из-за этого всего поругался.

– Ты с Анечкой поругался? – ужаснулся Винниченко. – Из-за Кристины? Да ты в своём уме? Ведь Кристина тебе никто! Ну ладно, я, предположим, мог бы из-за неё испортить отношения в семье. Но я её трахал! А ты? Как же так вышло-то, брат?

– Я не знаю, как вышло, так вышло, и теперь ничего не поделаешь.

– Ну хочешь, я тебе ключи от «нехорошей» квартиры дам? Можешь там сегодня переночевать. Да что там, можешь там жить, сколько понадобится. Давай я сейчас, быстро, только до квартиры и обратно.

Вскоре Гаврилов колесил по городу в неопределённом направлении. В бардачке лежали ключи от «нехорошей» квартиры. Ехать спасать Кристину? Или в «нехорошую» квартиру? Или ехать домой и ещё раз попытаться объясниться с женой? Он не знал, как ему поступить, и чувствовал, что решение это очень важное, что от него зависит дальнейшая судьба, и не только его собственная, а и многих других людей.

В конце концов он решил отправиться на встречу с бандитами. Прибыв по названному адресу, заглушил мотор и вышел из машины. Прохладная звёздная ночь, заброшенные склады – идеальное время и место для совершения преступления.

Н. И. поёжился, пнул камушек и раскрыл руки, показывая всем своим видом «Ну, вот и я». Никто не появился. Он прошёлся туда и обратно вдоль длинного здания с заколоченными окнами, почитал бессмысленные и злые надписи на стенах и собрался уже было возвращаться в машину, как заметил одинокую фигуру, приближавшуюся к нему.

Подошедший выглядел ровно так, как выглядят киношные бандиты: короткая стрижка, бульдожья челюсть, туповатые глаза на выкат. Когда он полез за пазуху, у Гаврилова в голове мелькнуло: «Нож? Пистолет?», но вместо оружия человек извлёк лист бумаги и молча протянул его.

Н. И. посветил телефоном и, бегло просмотрев текст, понял, что ему предлагают подписать заявление о снятии своей кандидатуры с выборов.

– Ручка есть? – спросил он.

«Бульдожья Челюсть», не проронив ни слова, протянул дешевую ручку. Гаврилов быстро подписал документ на коленке, вернул ручку и спросил:

– Где девушка?

Бандит махнул кому-то рукой, и из здания склада показалась прихрамывающая фигурка. По характерной походке Н. И. узнал Кристину. После этого Бульдожья Челюсть забрал подписанную бумагу и быстро зашагал прочь.

– Малышня!

Доковыляв до Гаврилова, Кристина упала ему на грудь и заревела. Ему было странно обнимать почти незнакомую молодую женщину, которая безобразно содрогалась от рыданий и сквозь слезы повторяла:

– Малышня, ты такой супермен… Ты мой супермен!