Загадать желание - Ольга Кай Страница 66

Я подошла, взяла из рук Леона несколько мотков веревки, поморщилась – ладони-то намозолились и болели.

– Замотать есть чем?

Арис, лишь теперь вспомнив про рясу, снял ее и оторвал несколько полос ткани от рукавов. Алина перемотала мне ладони, и я вернулась к воеводе.

Возилась непростительно долго. Никто не подгонял, но время убегало с неумолимой быстротой, а я все ползала на коленях вокруг Леонова отца, обматывая окаменевшее тело веревками, подкапывая где лопатой, где руками. Потом бросила концы веревок друзьям.

Мужчины взялись и потянули. Воевода не сдвинулся с места. Снова схватившись за лопату и уже не обращая внимания на боль в спине и руках, я быстро срыла один из краев ямы, сделав пологий склон, чтобы по нем легче было волоком вытащить заколдованного воеводу.

Леон с Арисом повторили попытку. И на этот раз камень поддался и медленно, неохотно, чертя следы на земле, пополз из ниши, через ловушку, в опасной близости от ее центра. И, наконец, пересек черту.

Каменный воевода лежал на холодной земле: одна рука чуть отведена назад, вторая – на рукояти меча, ноги широко расставлены, брови нахмурены. Именно таким застали его враги – те самые колдуны, что сговорились поджечь архив с договорами, подарив всем жителям Раславы свободу от обязательств и перед городом, и друг перед другом.

Леон вытащил меч, коснулся лезвием отцова плеча.

Фигура воеводы преобразилась вмиг, насыщаясь красками, приглушенными в слабом свете, но такими живыми. Послышался тяжелый вздох. Перед нами был уже не камень, а живой человек, силящийся встать и удивленно переводящий взгляд карих глаз с одного лица на другое.

Алина присела рядом с ним, принялась водить ладонями вдоль рук и ног лежащего человека, возвращая им подвижность после долгого колдовского сна. Прошло минут десять, после чего воевода смог подняться на ноги, встал на них вполне твердо, расправил плечи. И огляделся.

– Мы в монастыре, – тихо сказал Леон. – Свято-Георгиевская обитель.

– И какого рожна вам тут понадобилось? – спокойно поинтересовался воевода. Он сразу заметил оглушенных стражей в углу и наверняка понял, что наш визит носит далеко не мирный характер.

– Расскажем позже, – ответил ему сын. – Сейчас нужно выбираться.

– Конец весны на дворе, – подал голос Арис. – Раславы больше нет.

Воевода посмотрел на него, будто испытывая – не ослышался ли. И лицо его стало жестким, неживым, словно вновь обратилось в камень.

* * *

Шел дождь. Огни факелов расплывались яркими золотыми пятнами. У входа в подвал, привалившись к стене, сидели двое стражников. Спали. От них сильно пахло вином, у одного из-за спины выглядывала неловко припрятанная бутыль – Горыныч, видно, постарался. Опоил сперва своей сон-травой, а потом еще и вином облил так, что разит за версту. Кто увидит – решит, что напились молодцы под конец смены, да перебрали чуток.

Леон с отцом первыми пошли вдоль стены к воротам. Земля еще не размокла в грязь, ноги не вязли, а шелест воды заглушал шаги. Вскоре стал слышен разговор стражей. Видимо, по такой непогоде они не преминули пропустить по кружечке, и голоса их звучали куда бодрей и веселей, чем пару часов назад. Желтый круг света дрожал на мокнущей дороге, в нем двигались тени – медленно, лениво… Оттеснив меня с Алиной под прикрытие пышного куста сирени, наши спутники все трое нырнули в этот свет, скрывшись под широкой аркой.

Несколько приглушенных вскриков, стон… и тихо. Неподвижные тела заволокли под арку. Леон вернулся за нами и повел к воротам.

Мы вышли на дорогу под усилившийся дождь. Арис задержался. Я заметила, как он срезал притороченные к поясам стражников кошельки, потом вытащил какую-то жердь и воткнул ее прямо перед воротами, присел рядом, расставляя ловушку на тех, кто отправится за нами в погоню. Настороженно прислушался и махнул рукой.

– В лес! – тихо скомандовал Леон и, ухватив Алину за руку, потащил к зарослям. И я, и воевода побежали следом, а последним, догоняя, нырнул под промокшие ветви Горыныч.

Мы бежали сквозь подлесок, стараясь не сбавлять скорость, не останавливаться.

– Успели ровно до смены, – предупредил Арис. – Скоро будет погоня.

Меня это не испугало – пусть попробуют найти нас в темноте, да еще в дождь! На лошадях здесь через лес не пробраться, а пешком – у нас хорошая фора. Если вспомнить Арисову ловушку, так и вовсе… Придется им отряд через западные ворота выпускать, по объездной дороге. Пока доберутся, пока сообразят, что мы пешком через лес ушли, а не верхом по дороге скачем…

Припрятанные в зарослях под охраной змей сумки не успели промокнуть. Я потянулась за рюкзаком, но Арис опередил, забросил мои пожитки себе за спину. Поблагодарить я не успела.

– Иди давай, – буркнул Горыныч, поправляя лямку. Поднял с земли краденый меч, окликнул Леона и сообщил: – Ловушку убрали.

Рев сигнального рожка далеко разнесся во влажном воздухе.

Заросли казались бесконечными. Дождь хлестал по ветвям, одежда промокла, но постоянное движение не давало замерзнуть. В конце концов, на листья упали последние капли, тучи разошлись, и выглянула луна.

Долгое время нам слышен был только шум собственных шагов. Вдруг Арис остановился.

– Тихо! – крикнул он.

Мы замерли, прислушались.

До слуха доносилось невнятное жужжание и звук, похожий на стук пересыпаемых в бумажный стакан жареных семечек.

– Что это? – прошептала Алина. Вместо ответа Леон дернул ее за руку, увлекая за собой.

Теперь мы не просто шли – бежали, а странный звук все приближался. Потом что-то стукнуло об ветку рядом. Подруга вскрикнула. Воевода обернулся, поймал в кулак нечто черное, гладкое.

– Это жуки, – сообщил он. Добавил что-то еще, но его слова заглушил наш с Алиной слаженный визг, потому что темное жесткое тельце стукнуло меня прямо в лоб и свалилось подруге на плечо.

Арис подскочил к нам, махнул рукой. Дуновение ветра отбросило стаю насекомых обратно в чащу, но ненадолго. А воспользоваться чужим умением еще раз Горыныч не смог.

– Вода! – крикнул вдруг воевода, и мы повернули за ним.

Насекомые преследовали нас, садились на плечи, спины, путались в волосах и кусались… не слишком больно, но ощутимо. О том, что они могут быть ядовитыми, думать было некогда.

Мы вылетели на берег небольшого озерца, не раздумывая, бросили сумки и попрыгали в воду. Летучая стая ухнула за нами, и, когда я вынырнула на поверхность, вода вокруг кишела барахтающимися тельцами попавших в смертельную западню насекомых. Жалости не было. Кривясь от омерзения, я принялась отцеплять особенно хватких жучков от рубашки, штанов, выпутывать из волос… Алинка вынырнула рядом и занималась тем же, как, впрочем, и все остальные.

Первым на берег выбрался воевода. Отстегнул кожаный нагрудник, положил на траву.