Реформатор - Юрий Козлов Страница 66

Жизнь, таким образом, превращалась в отсроченное, созерцательное исчезновение, в котором, спору нет, заключалась своя прелесть, но не было воли, порыва, действия, то есть всего того, что делает жизнь жизнью, что сообщает неминуемому исчезновению смысл, а иногда еще и поэзию.

В этом лесу росло всякого древа по паре.

Не было только ели.

В отсутствии будущего для людей на первый план выходило настоящее, а также инстинктивное стремление продлить собственное существования любой ценой. Именно этот (основной, как выяснилось) инстинкт не давал человечеству окончательно сгинуть, точнее, растягивал этот мучительный процесс во времени и пространстве.

Фундаментальный порок мирозданья, подумал (как писал статью) Никита Иванович, на доступном моему пониманию отрезке времени, заключается в технологическом приведении слишком уж больших чисел (людей) к некоему единому знаменателю, который наливается свинцом, тянет на дно ослабевший числитель. И имя этому знаменателю — смерть, вырождение, отчаянье, страх и так далее, одним словом, имя ему — легион.

Некоторое время компьютер размышлял, изучая своими внутренними органами проглоченный паспорт Жельо Горгоня, переваривая его как свинья (Мисаил?) желудь. Но вот документ пошел на линию — на его страницы наклейками, штемпелями, штрих-кодами полились транзитные и туристические визы государств, сквозь которые должен был, как игла сквозь материю, протащиться международный автобус.

В общем-то, не сказать, чтобы автовокзальный компьютер нагнал на Никиту Ивановича страху. Право граждан на перемещение в пространстве, в Европе не оспаривалось практически нигде. Для получения билетов и виз не требовалось сканировать отпечатки пальцев и глазную радужную оболочку. Хотя, конечно, кто знал, как получится. Еще недавно в Европе исправно действовала тотальная, глубоко эшелонированная компьютерная система учета и проверки граждан. Сейчас она, если и существовала, то в виде автономных, дергающихся, как оторванные конечности ящерицы, фрагментов, истаивающих в теплом течении льдин, светящих в никуда прожекторов. Но иногда хвост приростал к ящерице, лед на мгновение сковывал теплое течение, прожектор выхватывал из тьмы беглеца. Всемирная паутина хоть и была безнадежно разорвана, еще транслировала (как мертвая звезда) фантомные импульсы.

Ничто никогда не могло быть уничтожено окончательно.

Следовательно, поисковая система пражского автовокзала «Na Florency» могла каким-то чудом (как золотую рыбку) выловить подробнейшее досье на Никиту Ивановича, или неведомого (но вряд ли законопослушного и добродетельного) Жельо Горгоня, а могла — вообще ничего (пришел невод с травою морскою) не выловить.

Проверка на компьютере, таким образом, уподобилась странной игре, в которой (теоретически) могло не повезти.

Никите Ивановичу, однако, повезло.

Получив обратно паспорт, оплатив билет, он подумал, что одна из (доказанных и многократно подтвержденных) функций будущего — циничное опровержение распространенных о нем в прошлом представлений.

Что бы ни предсказывали самые светлые и благородные умы человечества — не сбывалось почти ничего. Зато с непонятной настойчивостью сбывалась разная пакость, предсказанная в бульварных газетенках, псевдонаучных брошюрках, мнимофантастических сериалах темными, сребролюбивыми и, в основном, анонимными умами человечества.

Никита Иванович одно время вел учет сбывшейся мерзости, но потом перестал, слишком уж это было тоскливое и неприятное занятие. Тем более, что темные эти, сребролюбивые и, как правило, анонимные умы не били в набат, предупреждая человечество о беде, а напротив, маскировали беду, адаптировали ее к обыденной жизни, внедряли составной частью в массовую культуру. До поры эта составная часть щекотала нервы любителям масскульта, потом же элементарно их (или их детей) уничтожала.

Ведь было, было предсказано (Никита Иванович сам читал в «Провидце»), что рано или поздно появится новое поколение мобильных телефонов, расщепляющих у пользователей волокна головного мозга. И такие телефоны (они работали в диапазоне гамма-волн, то есть качество слышимости было потрясающим, помехи были ликвидированы как «класс») действительно появились, превратив за год в полных и частичных дебилов половину населения Европы и Америки. Именно после этого тон в политической и культурной жизни человечества начали задавать «почетные беженцы в мире беженцев» цыгане и курды, стройные, как пальмы, сомалийцы, полинезийцы с большими эбеновыми кольцами в носу. Даже президентом Чехии (до разделения на Богемию и Моравию), вспомнил Никита Иванович, одно время был индеец племени сиу, взявший себе в общем-то понравившееся чехам имя — Пивная Печаль.

Никите Ивановичу казалось, что человечество (во всяком случае его белая часть) так и не смогло оправиться после катастрофы с мобильными телефонами, так и осталось навеки с расщепленными мозговыми волокнами. Отныне в расслабленный, расщепленный его разум не могли войти ни некая единая мысль, ни единый образ, ни единый Бог. Никакое произведение искусства отныне не встречало адекватного отклика в измочаленном, сошедшем с круга сознании человечества.

Никита Иванович доподлинно знал: его роман «“Титаник” всплывает» не произведет никакого впечатления на (пока еще) читающую общественность. Как не произвел бы на нее впечатления и факт действительного всплытия «Титаника».

В том же «Провидце» в свое время писали, что люди в недалеком будущем окажутся совершенно беззащитными перед… крысами, которые будут нападать на них средь бела дня. А фаланги обнаруживших первичный разум тараканов начнут планово вытеснять людей из квартир.

Из-за тараканов сейчас пустели целые городские кварталы. Особенно почему-то эти твари свирепствовали в столице Средней Баварии Мюнхене, где люди были вынуждены жить в корзинах привязанных к деревьям воздушных шаров, тратя все свои средства и силы на поддержания огня в горелках.

И про то, что пресная вода в реках и озерах начнет по непонятным причинам портиться, станет на вес золота, Никита Иванович тоже читал, правда, не в «Провидце», а в «Третьей страже».

Вот про что он нигде не читал, так это, что если человечество от чего-то и будет активнейшим образом сокращаться, то отнюдь не только от СПИДа, или сильнодействующих химических наркотиков, но и от… заурядного самогона, плохо очищенного алкоголя, вроде «Tuzemsky rum», победительно захлестнувшего Европу в двадцать первом веке.

Кому могло прийти в голову, что на СПИД вообще перестанут обращать внимание, как если бы и не было никакого СПИДа? Люди стали жить столь стремительно и коротко, что не было времени разбираться, от чего именно помер тот или иной человек.

Или что правительства ведущих стран (на самом излете Великой Антиглобалистской революции) заключат между собой секретное соглашение, согласно которому было решено не мешать тем, кто хочет сдохнуть от наркотиков, более того, было решено всемерно ускорить этот процесс, помочь (из милосердия, естественно) несчастным, для чего в государственных химических лабораториях стали разрабатываться самые разрушительные сверхсильнодействующие виды наркотиков, убивающие человека буквально за неделю. В задержанные же на таможнях, захваченные полицией партии обычных наркотиков специальные медбригады подмешивали смертоносные яды, после чего наркотики отправлялись по обычным каналам в продажу.