Неутолимая любознательность - Ричард Докинз Страница 65

Далее я обсудил различные способы применения идеи мемов, например распространение религии и ее передачу из поколения в поколение. При этом я видел свою главную задачу вовсе не в том, чтобы внести вклад в культурологию, а лишь в том, чтобы развенчать возможное ложное впечатление о генах как о единственных мыслимых репликаторах, которые могут лежать в основе работы дарвиновского механизма эволюции. Таким образом я пытался продвигать идею “вселенского дарвинизма” (так была озаглавлена моя более поздняя статья, основанная на лекции, которую я прочитал в 1982 году на конференции, приуроченной к столетию со дня смерти Дарвина). Тем не менее мне приятно, что философ Дэниэл Деннет, психолог Сьюзан Блэкмор и другие исследователи столь плодотворно продолжили разработку концепции мема. Издано уже более 30 книг, в названиях которых фигурирует слово “мем”, включенное ныне и в “Оксфордский словарь английского языка” (где применяют в качестве критерия факт использования слова в значительном числе публикаций без ссылок на автора и без определения).

Подготовка к публикации первой книги – головокружительная пора в жизни молодого автора. Много раз мне приходилось заходить в величественное здание издательства в стиле неоклассицизма на Уолтон-стрит, а иногда я ездил и в его лондонскую контору на Довер-стрит, где встречался с разными сотрудниками, задействованными в непростом деле производства книги, дизайна, рекламы и так далее. Когда дошло до обложки, научно-фантастический дух моей книги снова привел меня к дверям изящного дома с портиком Десмонда Морриса в северном пригороде Оксфорда. Десмонд – не только биолог, телеведущий, собиратель антропологических реликвий, непревзойденный рассказчик (неправдоподобных) историй ^[122] и автор бестселлеров, но и признанный художник-сюрреалист. Его картины создают безошибочное ощущение биологического взгляда на мир. Созданный им сюрреалистический ландшафт населен потусторонними существами, которые живут, передвигаются и эволюционируют – правда эволюционируют, ведь они меняются от картины к картине. Это было именно то что нужно для “Эгоистичного гена”. Десмонду было приятно, что я предложил ему стать дизайнером обложки моей книги, и мы с Майклом Роджерсом принялись рассматривать работы, висевшие у него на стенах и стоявшие в мастерской. Выбор картины “Долина Зарождения” был предопределен – не только ее яркими красками и образом рождения новой жизни, но и более приземленными соображениями: на ней как раз имелось удобное место для заголовка. Мы были рады выбрать эту картину, которая, по-моему, способствовала высоким продажам книги.

Так случилось, что у Десмонда именно в то время проходила выставка в небольшой галерее на Уолтон-стрит, неподалеку от здания издательства, и “Долина Зарождения” была одной из работ, которые продавались на этой выставке. Ее цена, 750 фунтов, в точности совпала с суммой аванса, выплаченного мне за книгу. Это совпадение невозможно было так оставить, поэтому после неоднократных визитов в галерею, в результате которых мне полюбились многие картины Десмонда, я купил “Долину Зарождения”. Мне кажется, Десмонда это несколько смутило, и он любезно подарил мне еще одну, немного похожую картину – “Возбуждатель”. Они неплохо сочетаются друг с другом.

“Эгоистичный ген” опубликовали осенью 1976 года. Мне было 35 лет. На книгу поступило множество рецензий, что было удивительно для первой работы неизвестного автора, и я по-прежнему плохо понимаю, чем она привлекла к себе столько внимания. Издательство не устраивало никаких торжеств по поводу ее выхода и никак о ней особенно не трубило. Через несколько месяцев после публикации на “Эгоистичный ген” обратил внимание Питер Джонс – один из продюсеров сериала “Горизонт”, этого флагмана научно-популярных программ Би-би-си. Питер предложил мне выступить в роли ведущего в документальном фильме, посвященном предмету моей книги, но в те времена я был слишком робок, чтобы рискнуть появиться на телевидении, и поэтому посоветовал обратиться к Джону Мейнарду Смиту. Смит хорошо справился с задачей (в характерной для него дружелюбной и увлекательной манере), и сделанный при его участии фильм, который так и назвали – “Эгоистичный ген”, – должно быть, существенно повысил продажи моей книги, по крайней мере на британском рынке. Но фильм вышел слишком поздно, чтобы повлиять на появившиеся в печати многочисленные рецензии на мою книгу.

Я больше так не делаю, но после выхода моей первой книги я завел себе альбом для рецензий и только что в очередной раз его пролистал. Рецензий появилось больше сотни, и, когда их перечитываешь, в целом не возникает ощущения, что речь идет о какой-то спорной книге, какой она многим кажется. Почти все рецензии были положительными. В числе первых рецензентов были психиатр Энтони Сторр, антропологи Лайонел Тайгер и Фрэнсис Хаксли (сын Джулиана), натуралист Брюс Кэмпбелл, а также философ Бернард Уильямс – один из самых остроумных и интересных собеседников, как я узнал через многие годы, разговор с которым любого может “поднять на новый уровень”. Недоброжелательные рецензии написали двое биологов, придерживающихся левых политических взглядов, Стивен Роуз и Ричард Левонтин, а также представитель противоположного края политического спектра Сирил Дарлингтон, чьи выпады оказались несколько более тонкими. Но подобные отзывы были редки. Большинство рецензентов поняли главный тезис книги, верно его интерпретировали и в целом очень работу хвалили. Меня особенно порадовали крайне доброжелательные рецензии Питера Медавара и Уильяма Гамильтона. Гамильтон даже обратил внимание на то самое заблуждение, против которого был направлен мой давний ответ Лоренцу, Ардри и последователям Панглосса шестидесятых годов, а также приверженцам “теоремы Би-би-си” ^[123]:

Эту книгу должен прочесть – и может прочесть – едва ли не каждый. В ней весьма искусно описан новый лик теории эволюции. Стиль книги в значительной степени легкий, необременительный, и хотя в последнее время в таком же стиле широкой публике подаются новые и порой сомнительные биологические факты, по моему мнению, она представляет собой более серьезное достижение. Автору удалось сделать почти невозможное: простым, ненаукообразным языком изложить некоторые довольно заумные и математизированные эволюционные идеи последнего времени. Через призму этой книги они наконец предстанут в широком контексте, удивляя и освежая взгляд даже многих профессиональных биологов, которым, возможно, кажется, что все это им уже известно. По крайней мере, так случилось с автором данной рецензии. И все же, еще раз повторю, эту книгу без труда сможет прочесть любой, кто обладает минимальными естественно-научными знаниями.