Книжная лавка - Синтия Суонсон Страница 65

Один непослушный локон выбился и упал Мисси на лоб. Убираю его дрожащими пальцами, наклоняюсь к самому ушку и шепчу:

– Люблю тебя.

Она улыбается.

– Я тоже тебя люблю, мам.

Спускаюсь в гостиную, жду Ларса. В комнате тихо; я беру «Денвер пост» со столика. Заголовок на первой полосе гласит: «Три звезды кантри погибли в авиакатастрофе».

Трясущимися руками разворачиваю газету и смотрю на дату: среда, 6 марта 1963 года.

Быстро проглядываю заметку. Самолет упал вчера вечером, примерно в шесть часов. В списке погибших числятся Ковбой Копас, Хоукшоу Хокинс… и Пэтси Клайн.

– Господи, за что… – шепчу я в пустой комнате.

Они летели на маленьком частном самолете. Пилотом был Рэнди Хьюз, менеджер Пэтси. В пути их застигла буря, начался шторм. И никто не выжил.

На глаза наворачиваются жгучие слезы. Какая несправедливость! Те, у кого такая яркая и насыщенная жизнь, не должны погибать такой смертью.

– Пэтси, мне будет тебя не хватать, – говорю я. Когда вернусь в реальный мир, нужно будет узнать расписание концертов. Может, мне удастся увидеть Пэтси Клайн до того, как произойдет катастрофа.

Ох, ну и глупая же я, насочиняла разной чепухи. Напоминаю себе, что во всем виновата моя бурная фантазия. Я просто придумала трагическую смерть в авиакатастрофе для своей любимой певицы. В воображаемом мире мои родители погибли при таких же обстоятельствах, вот я и пытаюсь хоть как-то смириться с утратой. Но на самом деле ничего из этого не случится, Китти!

Ларс спускается по лестнице, молча садится на диван рядом со мной. Показываю ему газету:

– Пэтси Клайн погибла.

Руки у меня по-прежнему дрожат.

– Я знаю, мы с тобой говорили об этом перед ужином. Забыла?

– Ларс, я ничего не помню. Я только что прочитала в газете, что моей любимой певицы больше нет в живых.

– Прости, милая. Она тебе очень нравилась, я знаю.

– Ну ладно, все равно это просто мои фантазии, – радостно переключаю я тему. – Она не умрет. Здесь все понарошку, никаких последствий в реальной жизни.

Ларс вздыхает:

– Катарина…

Стискиваю его руку:

– Знаешь, иногда мне хочется, чтобы этот сон стал правдой. А иногда я хочу забыть его, как кошмар…

Указываю на газету, а в голове в это время крутятся мысли о родителях.

Он обхватывает мое лицо ладонями, поворачивает к себе.

– Катарина, как мне тебе помочь? Как убедить, что это настоящая жизнь?

Отталкиваю его руки, качаю головой:

– Не получится. И у Фриды тоже ничего не вышло. Вот скажи, как я обычно себя веду? Ты говоришь, мы уже обсуждали сегодня Пэтси, а я ничего не помню. Но я же не могу постоянно забывать все на свете и болтать про другую жизнь.

– Да нет, с тобой все нормально. Занимаешься привычными делами. Присматриваешь за детьми, хлопочешь по хозяйству. Ты не… – Он прикусывает губу. – Ты почти не вспоминаешь о родителях, Катарина. Тут же меняешь тему, если кто-нибудь спрашивает про них. Дети уже интересовались, почему ты не хочешь говорить про бабушку с дедушкой. Я сказал им, что маме нужно время.

Киваю. Но я ничего, совсем ничего не помню. Пытаюсь вообразить себе Катарину, которая продолжает жить обычной жизнью, несмотря на свое горе. Возится с детьми, суетится по дому. Помнит имена всех соседей и не впадает в растерянность, увидев в торговом центре знакомое лицо. Знает, где находятся нужные магазины. Такое трудно представить.

Но где-то в глубине души я хочу примерить на себя эту роль. Хочу узнать, каково это – на самом деле быть той Катариной, которая здесь живет.

– А давно это со мной?

Ларс хмурится:

– Уже несколько недель. Поначалу ты держалась молодцом. Кажется, первые пару месяцев. Сначала был день рождения у малышей, потом День благодарения, Рождество. Я тогда думал, что все в порядке, но… Ты просто делала вид, занимала себя разными хлопотами, чтобы хоть как-то отвлечься от произошедшего. А через пару недель после Нового года ты… – Он умолкает.

Киваю. Вполне понятно. Мне пришлось собрать волю в кулак, чтобы пережить день рождения малышей и все остальные праздники без родителей. Я преодолевала час за часом, механически, будто робот. А потом праздники закончились; впереди нас ждал новый год, безрадостный и мрачный, и отчаяние накрыло меня с головой.

Тогда-то в дело и вступило мое воображение.

– Ларс, а ты замечаешь, когда я сбегаю в другой мир?

– По тебе видно. Обычно это бывает вечером, когда мы ложимся спать, или рано утром. Я чувствую, что ты уже проснулась, но витаешь где-то совсем далеко. Иногда это случается и днем. У тебя глаза становятся такими, ну знаешь… Мечтательными, растерянными, но всего на пару мгновений. А потом ты опять ведешь себя как ни в чем не бывало.

Мне смешно.

– За эти мгновения в другой жизни проходят целые дни!

Ларс оставляет мои слова без ответа. Его следующий вопрос застает меня врасплох:

– Скажи, а какая она, твоя другая жизнь?

И я рассказываю. Про маленькую уютную квартирку, где мы живем с Асланом на пару. Увлеченно описываю Грега Хансена, который с трудом разбирал слова, когда мы только начали заниматься. Говорю, что он большой молодец и у него отлично получается и что мне очень нравится его учить. Вспоминаю, с каким азартом писала для него книжки: про бейсбол, про Уилли Мейса и «Сан-Франциско Джайентс».

Ларс только кивает:

– Ну да, ты у нас эксперт по бейсболу.

Я звонко хохочу, но Ларс смотрит на меня серьезно.

– Ты же шутишь, правда? Какой из меня знаток бейсбола? Я даже в правилах не разбиралась, пока не взялась за книжку для Грега.

– Катарина. – Ларс добродушно улыбается. – Ты знаешь про бейсбол все. Я люблю этот спорт, вот и тебе стало интересно. Дети тоже увлеклись с нами за компанию. Прошлой осенью мы не пропустили ни одной игры Мировой серии, болели так, будто там решались судьбы мира. Ты совсем ничего не помнишь?

– Совсем. – Пожимаю плечами в ответ на изумленный взгляд Ларса. Он качает головой.

– Ну ладно. Расскажи еще что-нибудь про ту жизнь.

Я описываю возвращение родителей, наши долгие обстоятельные вечерние посиделки. С улыбкой рассказываю, как мы с мамой беседовали в залитой солнцем комнате, как мелькали спицы у нее в руках.

И пока я говорю, меня неожиданно накрывает осознанием, что эти мгновения – бесценный дар, по крайней мере для той Катарины, которая живет здесь с детьми и мужем. Необычайный дар, преподнесенный моим собственным воображением. Благодаря полету фантазии я получила немыслимый шанс провести еще немного времени с родителями, с Фридой и даже с Грегом, чтобы после наших совместных уроков понять, кем я хочу быть и что мне нравится делать.