На мотоциклах "Урал" вокруг света - Александр Синельник Страница 65

* * *

Вот с горы открывается головокружительный вид, внизу всё обозримое пространство занимает саванна. Среди этой равнины, будто бы островки, темнеют невысокие скалы, между которыми поблёскивают, там и там, ручьи. Перед нами предстала самая большая область распространения однородной растительности, так называемая, Миомбо.

Миомбо — это та же саванна, только с небольшой разницей в растительном покрове. Этот огромный пояс саванн протянулся почти на 3000 км, от Южной Танзании по всей Замбии, Зимбабве, Малави, на территорию Анголы до берега Атлантического океана, неизменным однообразным ландшафтом.

Мы попали в Миомбо в засушливый период, продолжительность которого почти полгода, с апреля по октябрь. В южном полушарии начиналась осень, вода уходит глубоко в песчаный грунт, в редколесье меняется цвет листвы, и зелёные листья постепенно превращаются в жёлто-рыжие.

Скотоводы передвигаются со своими стадами в более пригодные для сохранения стад места. В этом краю вообще неплодородные почвы, непригодные для земледелия. Несмотря на лесистый ландшафт, внешне благополучный, в то же время, он весьма суровый и безводный. Почти по всей территории распространена муха-цеце — переносчик страшной неизлечимой сонной болезни у домашнего скота. Тем самым этих районы делаются ещё более непривлекательными для хозяйствования.

Саванна постепенно переходит в пустыню. Когда-то в тропической Африке преобладали дождевые леса, но с течением времени произошли серьёзные изменения. Климат стал суше. Леса исчезли, уступив место пустым пространствам, состоящим из травы и редких деревьев. Если бы количество осадков в саваннах увеличилось, то на их месте появился бы густой дождевой лес. Такие чередования глобального изменения климата происходят по своим законам, и человек тут бессилен что-либо изменить, может, лет через 500, здесь, в этих пустынных местах, где мы сейчас едем, будет буйствовать зелень! Но пока, пока — однообразная сухость.

* * *

За два неполных световых дня от Дар-эс-Салама мы доехали до границы Замбии. Приближение к границам всегда сильно снижает настроение. В паутине таможенной бюрократии всегда есть что-то неприятное, противоестественное, есть риск быть затянутым надолго в эту волокиту, потерять время, а у нас цель — осуществить максимально быстрое пересечение Африки на мотоциклах. Жаль, что эти границы, таможни, никак не обойдёшь, не объедешь — такова уж современная нам Африка.

Вся обширная территория континента опутана сетью государственных границ, а ведь ещё 150–200 лет назад этих искусственных обозначений просто не существовало. В то время европейцы колонизировали в основном береговую часть Африки. Во внутренних же, малоизведанных, районах центральной и южной Африки, правили, каждый в своих владениях, негритянские царьки. Границы их, так называемых, государств, в то время были условны и изменчивы. Племена вели непрестанные междоусобные войны за свою территорию и за чужую добычу. Для того, чтобы пройти по району принадлежащему какому-либо народу или племени, европейские путешественники, продвигающиеся в глубь материка, уплачивали определённую дань — иногда золотом, но чаще всего тканями, продуктами и даже быками. Сейчас дорогу открывают общепринятые визы в паспорте, но как показывает опыт, виз не всегда бывает достаточно, да к тому же, если ты едешь, в придачу, на таком редком средстве передвижения, как мотоцикл.

Получается, что теперь все те представители многочисленных, когда-то разрозненных племён и народов, стали гражданами одной, некой, страны, с определённым названием и своим современным законодательством, существование которых, якобы, контролирует ООН. Конечно, восхищает то чувство такта, выдержка и дипломатия, чтобы провести объединительные переговоры, избежать, порою, неминуемых кровопролитий при установлении контакта разных африканских племён друг с другом. Эта работа кем-то когда-то была сделана, вот и получились современные государства и границы их, которые неизбежно нужно переезжать.

Перед следующей страной каждый участник нашей четвёрки задавался немаловажным вопросом: «Как нас встретят? Каковы нравы людей в той, новой для нас, стране?» На самой таможне трудно составить чёткое представление о народе в целом. На границе, на таможне обитают те, кто постоянно промышляет чем-либо почти незаконным — взятками, обманом, шантажом, валютными махинациями. Почему-то всегда возле таких государственных учреждений люди чаще всего испорчены и норовят провернуть какую-либо нечистую сделку. Хотя вообще везде надо с разными, там, «хелперами», торговцами и менялами держать ухо востро!

Рецепт такой: когда многочисленные такие «хелперы» наперебой предлагают свои услуги, их нужно просто не замечать, и всё.

Очередная граница: Танзания-Замбия. Пока Володя Сайгаков возился с техникой, на него устремились взгляды почти всех чернокожих прохожих:

— Ясер Арафат! Арабикэн! — кричат.

Причина была понятной: сирийский платок делал Володю, с его чёрной бородой и загорелым лицом, настоящим арабом. Но стоит только отойти от мотоциклов, как тебе наперебой кричат хелперы:

— Хэлло, кавбой! Может быть тебе помочь, друг, брат?

— Big man! (большой человек)! — это у них такой комплимент. Или такой:

— Хэй, Чак Норрис!

На такое усердие просто не стоит обращать внимание.

Володя, пока был занят мотоциклом, устал от назойливости пьяных помощников. Ясно как дважды-два — ну, нельзя чернокожим пить спиртное, они дуреют прямо на глазах, лезут своей курчавой головой чуть ли не под двигатель «Урала». Слыша их лепет, думаешь только об одном — как бы быстрее покинуть границу.

— А-а-американ?

— Нет, мы — русские!

— Н-н-ноу-у-у, ю а-а-американ! И-инглэнд? Н-н-нью 3-зеланд???

— Да нет же! — отвечаем мы. — Россия!

При этом лицо пьяницы делается иссиня-чёрным и серьёзным:

— М-м-мото байк! М-моя помощь, хелп?

— Б-б-бразе! М-м-май бразе!

Володя не выдерживает и протягивает ему сигарету:

— Май бразер! Возьми сигарету, покури, я так устал от твоей помощи!? Пьяный помощник отходит, выкуривает сигарету, а потом возвращается и снова начинает совать нос. Подходит ещё один такой же, с безумными, дикими глазами, под действием всё тех же чар виноделия и курения, и задаёт буквально те же вопросы, в надежде тоже получить сигарету.

Вот так мы проявляли сдержанность, хотя иной раз и хотелось ударить в «морду лица» какому-нибудь «брату-бразэ». Но чтобы не заходить на зыбкую почву межрасовых отношений, я, пожалуй, сменю тему.

Глядя на их выходки и поведение местных обитателей, невольно вспоминается всё когда-то прочитанное о прошлых исследованиях Африки европейцами, когда хватало одного неосторожного слова или жеста для жестокой вспышки, для убийства. Непонимание тогда было гораздо глубже, больше. Но и сейчас ясно одно — за современной европейской одеждой скрываются всё та же первобытная дикость и повадки, сохраняющиеся здесь из поколения в поколение.