Беглец - Алгебра Слова Страница 65

– Больше не буду.

– Я надеюсь. Я люблю тебя. Если надо могу и уйти, и умереть, лишь бы тебе было хорошо. Понятно?

Семеныч смутился и ушел в ванную комнату. Развесил мокрые полотенца, выбросил обугленные куски фотографий в унитаз, промыл блюдо.

Вернувшись, проворчал:

– Ты умрешь, а потом восстанешь и упрекнешь, как всегда. И я останусь виноват.

– Не без этого, – согласилась Она, заботливо укрывая его одеялом.

– Сказку рассказать? – предложил Семеныч. Ему очень хотелось что-нибудь сделать для Нее сейчас.

– Не надо. Вся жизнь стала как страшная сказка. А с Ребенком что делать? Если он маньяк, то лучше с ним контактировать, и тогда можно будет договориться, или знать, когда у него обострения. С ним что-то происходит, а ему и рассказать-то некому, наверное, – сочувственным тоном размышляла Она.

– Ну уж нет, – возмутился Семеныч. – Увижу – убью его, к чертовой матери. Спим. Опять уже за полночь. Никогда с тобой не уснешь по-человечески.

– Взаимно.

– Хватит препираться!

– Себе это скажи.

Семеныч прижал Ее к себе и раздумывал обо всем, что происходило. Реальность путалась с выдумкой; сны мешались с явью; воображение походило на самостоятельную субстанцию, которая жила своей жизнью, не обращая на Семеныча никакого внимания. На днях знакомый пригласил его в Индию на некоторый курс, проводимый религиозным объединением. В последнее время было слишком модно изучать перефразированные истины новыми гуру-тренерами. Каждый из них создавал вокруг себя общество учеников, фанатов и последователей, преемников, которое обещало научить управлять мыслями, сознанием, подсознанием, а также обещало счастливое существование и много чего запредельного для обычного, непосвященного в их секреты человека.

«Возможно, в этом что-то есть. Если события у меня поворачиваются такой нереальной стороной, значит, там мне и должны объяснить, что это такое, и как с этим совладать, – решил Семеныч. – Они же подводят к этому. Но я раньше не прислушивался. А теперь надо все выяснить. Определенно, ехать нужно».

– Семеныч, – мягко толкнула Она его. – А тебе бывает смертельно скучно?

– Ты будешь спать? – Семеныч уже начал задремывать, ему было слишком уютно лежать, чувствуя Ее тело рядом, как свое. Прошедший день уносил все тревоги с собой, оставляя кучу вопросов, ответов на которые еще пока не имелось.

– Бывает?

– Было. До тебя. Спи.

* * *

– Семеныч! – он заводил машину, когда услышал Ее радостный голос в трубку.

– Да, милая?

– Забери меня с работы? Я хочу тебя увидеть.

– Утром виделись.

– Еще хочу! Сегодня пятница, потом два дня без тебя!

Семеныч посмотрел на часы, на моросящее небо, на дорогу, где одной большой пробкой ползли автомобили. «Вот именно, что пятница. Мне еще на дачу ехать» – на работе Семеныч, как правило, задерживался допоздна. Поскольку вставал всегда рано, на рассвете, и в течение, зачастую напряженного и суетливого, рабочего дня ничего не ел – вечером у него возникало единственное желание: поесть и отдохнуть.

– Пожалуйста! Я кое-что заказала в интернет-магазине, тяжелая коробка! Мне не донести, и дождик еще, я зонтик не взяла… – поспешно добавляла Она аргументов, пока Семеныч молчал.

– Выезжаю, – кратко разозлился он.

Она исподлобья смотрела на него, стоя под зонтом у выхода.

– Никаких коробок нет? – сердито уточнил Семеныч.

Она виновато помотала головой.

– И зонт имеется?

Она послушно кивнула, продолжая стоять и кротко смотреть на него.

– Почему ты думаешь только о себе? – перешагивая через лужи, Семеныч обошел машину.

Она безропотно пожала плечами.

– Садись, – распахнул он дверь.

Она улыбнулась.

– Это ты можешь не есть, не спать, из дому уходить насколько вздумается, – продолжал отчитывать Ее Семеныч, выруливая на шоссе. – А я так не могу! Есть границы, есть нормы, есть обязательства! Я и так, как в тюрьме живу! Хоть ты мне ее не создавай! Нельзя дергать человека, когда тебе захочется! Понимаешь или нет?

Она, достав бумажные платки, вытирала излишнюю воду со сложенного зонтика и смиренно молчала. Затем убрала зонтик вниз и потянулась к Семенычу, шепча:

– Не буду больше, обещаю.

Ее взгляд был полон любви и ласки без всякого раскаяния в поступке, а Ее губы целовали его. Семеныч поддался и мгновенно почувствовал, как его разум покидает недовольство.

Она на секунду прикрыла веки, касаясь его кожи, и тотчас открыла глаза, которые, переменившись, заискрились раздражением:

– Работе отдаешь двенадцать часов в день, жене все выходные достаются, а мне несчастного часика жалко?

– Ну, все. Все, – удивился Семеныч перелому в Ее настроении. Казалось, что его возмущение, покинув его, поразительным способом перешло к Ней, как по проводам. – Я приехал!

– Приехал?! Сделал одолжение? С чем ты приехал? С любовью?! И где она? Может, ты оставил ее на работе или позабыл дома на семейном ложе?

– Ты чего все переворачиваешь? – стал закипать Семеныч.

– Ничего, – отвернулась Она в окно.

Некоторое время они сердито молчали.

– Я уезжаю, – нарушил тишину Семеныч.

– Куда?

– Я рассказывал тебе. В Индию. Дней на десять.

– На сколь-ко? – задохнулась Она.

– Мы разговаривали пару недель назад, ты сама сказала: «езжай».

– Я? Можно подумать, ты спрашивал! Можно подумать, если бы я сказала: «нет», ты бы не поехал! Это кто из нас делает то, что ему хочется?

– Послушай, пожалуйста. Не перебивай. Мне никогда не нравилось то, что меня окружает. Я никогда ни в чем не добивался результатов, которые устраивали бы меня самого. Да, коллегами, родственниками, знакомыми я, возможно, воспринимаюсь как достаточно успешный человек, или пусть не очень успешный, но и не неудачник, это точно. Но я никогда всерьез не интересовался тем, чем вынужден профессионально заниматься. Не интересовался, но занимался. Работал. Всеобщий эквивалент зарабатывал… – дождь лился по стеклу, дворники ритмично откидывали воду, колеса впереди едущих машин разрезали лужи, заставляя их дугой взлетать вверх. – Зато я с интересом воспринимаю всякую странную информацию, не поддающуюся количественному измерению и фактическому подтверждению: статьи об НЛО, рассказы об осознанных сновидениях, мистические произведения, различные направления псевдорелигиозных школ, эзотерические групп и вообще все, что с точки зрения здравомыслящего человека можно назвать шарлатанством. Но мне наплевать на мнение здравомыслящего человека. Не более убедительной является и теологическая тавтология церкви, которая, однако, воспринимается обществом, чуть ли не как одно из направлений официальной науки. А я не очень люблю церковь. Именно за ее официальный статус, за ее ханжескую мораль, за попытку монополизации путей духовного развития человека. Но я ни разу не убедился в том, что материалистическое мировоззрение или какое-нибудь религиозное направление могло внятно объяснить смысл человеческого существования. Ну, подвернулась возможность поучаствовать в мероприятии, которая проводит то ли секта, то ли просто группа последователей одного из новоявленных мессий. Да, и что есть «секта»? Чем она принципиально от церкви отличается? Количеством последователей? Отсутствием установленных взаимоотношений с представителями государственной власти? Я думал, ехать или не ехать. Помнишь, что ты ответила? «Езжай, если хочешь. К тебе ничего не пристанет». А теперь, когда решение принято, ты возмущаешься. Но я не могу не поехать. Если я не поеду, то подведу людей. Да и вообще, отступать от принятого решения не в моем характере, если нет форс-мажорных обстоятельств.